Атомный пирог

— Всё в порядке. Здесь великолепно! Мы в восторге! Видите ли, мы сделали много фотографий, и нам не терпится послать их своим родственникам в Америку. Не знаете ли вы, где проявить фотографическую плёнку?

— Конечно, без проблем, я могу показать вам контору проявки и фотопечати.

— Спасибо огромное! Быстро они это делают?

— Наверное, неделю.

— Что?! Неделю? Так долго!

— Миссис Нолан, каждый кадр должен пройти государственную цензуру. Сами знаете, время сейчас неспокойное. А фотолюбителей — каждый второй. Так что очередь там на проверку.

— Ох… Боюсь, это нам не подходит… Нет ли способа побыстрее?

— А у вас цветная плёнка или чёрно-белая? — спросил Изотопов.

— Чёрно-белая, кажется.

— Что ж, тогда могу помочь. Я ведь тоже фотолюбитель, — Изотопов слегка усмехнулся. — Оборудование у меня есть, реактивы тоже. Если так надо, могу проявить вашу плёнку и даже напечатать два-три кадра завтра к вечеру. Скажем так, ради дружбы народов.

— О, товарищ! Преогромное спасибо вам!

— Да не за что ещё, — отозвался профессор. А потом повторил: — Это ради мира во всём мире, так сказать.

— Это очень мило с вашей стороны!.. Только скажите: как мне передать вам нашу плёнку? Сегодня мы с мужем идём в Третьяковскую галерею. Может быть, вам будет удобно встретиться возле неё?

— Почему бы и нет? Это не так далеко от моей работы. В обеденный перерыв я смогу забежать к вам туда.

— Замечательно!

Мы сговорились о времени встречи. Потом я ещё раз рассыпалась в благодарностях:

— Чем я могу отблагодарить вас? Может быть, несколько долларов…

— О, нет, спасибо! Нам нельзя иметь валюту. Вот если бы какой-нибудь американский сувенир, миссис Нолан…

— Сувенир?

— К примеру, жевательная резинка…

— О, кажется, она у меня есть!

Еще ни разу мне не обещали такую важную услугу за такое малое вознаграждение. В этом коммунизме определённо что-то есть, думала я по дороге обратно в свой номер. В смысле, жить при коммунистах самому не очень весело. Но когда рядом с тобой оказываются люди, воспитанные при коммунистическом режиме, и тебе от них что-нибудь надо, то это удобно…

…Когда я вернулась в номер, Элвис был полностью причёсан и очень зол.

— Где тебя носило? — бросил он.

— Я решила просто побродить по гостинице, пока ты там занят, — ответила я, как ни в чем не бывало.

— Не смей больше делать так! Слышишь?!

— Это почему?

— Да потому!

Он прижал меня к стенке двумя руками и, не давая пошевелиться, взглянул так, что я задрожала от страха:

— Мы в чужой стране! Забыла?! Здесь к нам все настроены враждебно! Даже если и изображают дружелюбие… Никаких больше прогулок в одиночку! Поняла?!

— Отпусти…

— И к тому же в Библии написано, что жена должна по всём повиноваться мужу. С этим спорить ты не будешь, я надеюсь?

— Отпусти уже!

— Ты поняла?!

— Поняла.

— Ты должна быть при мне. Постоянно.

Я подумала, что интересно, что бы он ответил, если б я спросила, не в том ли дело, что, самостоятельно разгуливая внутри гостиницы, я рискую встретить девочку, с историей, ужасно походящей на мою.

Тут явилась Лида. Поэтому нам пришлось прекратить свою ссору и, изображая восхищение, тащиться в Третьяковскую галерею.

46. Я пью зелёную газировку

Третьяковская галерея оказалась типичным скучным музеем: бесконечные залы, увешанные картинами, от которых очень быстро начинают болеть ноги и клонит в сон. Сначала нам показали какие-то древние изображения на религиозные темы, а дальше повели в помещения с работами прошлого века. Это сплошь были тоскливые пейзажи с облетевшими деревьями и грязью, портреты облезлых крестьян и голодных рабочих, сцены похорон, несчастных браков, отчуждения в семье и угнетения человека человеком. Лида рассказала нам, что все эти картины, нарисованные при царском режиме, красноречиво свидетельствуют о тяготах дореволюционной жизни и исторической необходимости коммунизма. Спорить мы не стали. Если дети, вынужденные впрягаться в повозки с бочками наподобие лошадей, до того обозлились от своей жизни, что решили поддерживать Сталина, я их не осуждаю.

Впрочем мысли мои, занимала, конечно, не живопись, а то, как бы ускользнуть отсюда и встретиться с Изотоповым, не вызвав у Элвиса гнева и подозрений. Время, о котором мы условились, уже подходило. Перебрав в голове разные варианты, я не нашла ничего лучше, чем зависнуть у картины с группой медвежат на стволе дерева. Сделала вид, что ужасно ей заинтересовалась. Потом дождалась, когда Элвис и Лида, не обратив на меня внимания, перешли в следующий зал… И побежала обратно, ко входу.

К счастью, когда я выбежала из музея, искать Изотопова не пришлось: он был уже здесь, и мы встретились тут же. Обменялись несколькими вежливыми фразами, я передала ему припрятанную в кармане фотоплёнку, а также американские жвачку, шоколадку и блокнотик, завалявшиеся в моём чемодане. Увидев эти мелочи, профессор просиял:

— Это даже больше, чем мы договаривались, миссис! Мой внук будет в восторге от этих подарков! Спасибо огромное, милая Эвелина! Я вам завтра же всё проявлю и все карточки напечатаю.