Атомный конструктор №1

К сказанному можно прибавить, что надо было сразу же учитывать требования к возможной войсковой эксплуатации (обслуживание, транспортирование, контрольные проверки, разборку и т. п.).

В РАЗРАБОТКЕ конструкции первой термоядерной бомбы РДС-6с «первую скрипку» вел, пожалуй, Владимир Федорович Гречишников — удивительный человек, судьба которого также прекрасно выявляет роль инженера в Атомной Проблеме.

Гречишников прожил чуть более сорока лет, буквально сгорев на работе. И, возможно, лишь ранняя смерть (уже на Урале) не позволила ему стать самой значительной конструкторской фигурой в истории советского зарядостроения. Он просто не успел сделать всего, что мог, не успел создать собственной прочной конструкторской школы, но память о себе оставил, что-то передав от себя и своему другу-ровеснику Фишману.

Заместитель Главного конструктора зарядного КБ ядерного центра на Урале, в «Челябинске-70»-Снежинске, Петр Иванович Коблов начинал в Сарове, а потом был переведен на Урал. Позднее он вспоминал:

«Мне выпало счастье долгие годы работать с Давидом Абрамовичем и с Владимиром Федоровичем. Это, безусловно, — главные наши учителя-конструкторы. Не случайно Давид Абрамович при встречах всегда вспоминал Владимира Федоровича. Нам, их ученикам, не всегда легко было пользоваться их наставлениями. Например, Давид Абрамович рекомендует: «Конструируй на умеренных параметрах». А Владимир Федорович: «Только чрезмерные усилия плодотворны, умеренные — никогда!».»

Имея в виду будущее, надо сказать, что по «интегралу» наиболее крупным «атомным» конструктором, Конструктором № 1 СССР, стал Давид Абрамович. Ему предстояло возглавить работы и по развитию зарядного КБ-1, и по созданию современного конструкторского и системного облика зарядов, и по формированию динамичной и энергичной конструкторской школы зарядчиков ВНИИЭФ.

У Фишмана впереди было несколько десятилетий, у Гречишникова — как оказалось, лишь несколько лет. И в РДС-6с он вложил много ума и души. Однако большие успехи в инженерном деле всегда достигаются сообща, так что вклад Фишмана в РДС-6с тоже был велик. Кроме прочего, особые требования к сборке, к безопасности работ вынуждали конструкторов самим проектировать оборудование и оснастку для окончательной сборки, а тут Давид Абрамович был незаменим и как эксперт, и как конструктор.

К тому времени в КБ-11 сложилось особое — творческо-производственное, сообщество людей, вместе уже много поработавших, немало переживших и намеренных работать и в будущем много и сообща. Со Щелкиным, например, Фишман впервые познакомился в Москве, в столичном представительстве «Объекта» на Цветном бульваре, 12, а потом только в полетах в общие командировки они налетали вместе не один десяток тысяч километров. И уж точно съели вместе не один пуд соли как и с Духовым, с Харитоном.

С Давидом Альбертовичем Франк-Каменецким — одним из ведущих тогда теоретиков, Давид Абрамович гулял на лыжах, с порывистым Георгием Флеровым сражался на теннисном корте. И все это вместе: работа, отдых, споры и конфликты, общие удачи и общая ответственность сплавлялись в единый стиль жизни. Единый тем более, что основную часть суток занимала, все же, работа. И уж она-то объединяла крепче и теснее, чем любое общее «хобби».

В работе над РДС-6с это единение проявлялось в полной мере, в том числе, наверное, и потому, что главный «хозяин» физической схемы — Андрей Дмитриевич Сахаров — был абсолютно чужд официальщины и склонности к формальной стороне взаимоотношений. По всем проблемам шли откровенные и подробные обсуждения с участием Харитона, Щелкина, Сахарова, причем очень молодого тогда Геннадия Соснина удивляло — как он позднее признавался — «с какой детализацией на таком высоком уровне рассматривались все вопросы. и принимались конкретные решения по конструкции».

А лауреат Ленинской премии Виктор Михайлович Воронов, один из учеников Фишмана, напишет о тех же днях так: