Атомный конструктор №1

Приходили мысли — это видно из набросков в тетрадях и блокнотах, о многоплановой книге, где можно и нужно сказать о жизни, о конструировании, о судьбе.

26 декабря 1986 года Фишман записал:

«Известно, что хорошее, если оно открыто человеку в раннем возрасте, усваивается на долгие годы и, чаще всего, на всю жизнь.

Личностная ценность усваивается тоже органически, через желание как min подражать на первом этапе познания, когда человек входит в сферу познания на пороге самостоятельной научно-технической (творческой) деятельности.

Представляется необходимым подробнее осветить именно первый этап начала конструкторской деятельности, когда встречи и контакты с новыми людьми, новыми задачами более всего впечатляют и формируют специальное мировоззрение, которое потом будет обогащаться и шлифоваться (корректироваться) накопленным опытом, включая и ошибки».

А дальше идет: «Проекты. Идеи. Доклад 15.09. Комбинат (скорее всего, имеется в виду плутониевый комбинат. — С.К.). Эдигер (талантливый, безвременно ушедший помощник Давида Абрамовича — С.К.)».

И тут же: «Подп. издания… Ир. Андронников — 3 т; Мифы народов мира — 2 т; В. Каверин — 8 т; К. Паустовский; Альбомы. Л. Блок, Л. Жаров, Л. Ошанин».

ЭТО БЫЛА постоянно повторяющаяся тема — книги… Уже в другом рабочем блокноте помечено, что до конца 1985 года надо получить подписные тома Генрика Сенкевича, Льва Толстого, Чехова, «Историю США», «Очерки по истории географических открытий» Магидовича, а «за макулатуру» — третий том «Сказок народов мира». И еще — купить новые сборники Высоцкого.

Что ж, Давид Абрамович любил и знал художественную литературу, ценил слово. Любил классическую музыку, театр, был знаком с актерами городского театра имени М.

Горького, ценил творчество главного художника театра Юрия Назарова. После юбилейной выставки его картин Фишман написал Назарову письмо:

«Уважаемый Юрий Николаевич!

С огромным интересом и удовольствием посмотрел юбилейную выставку.

Картины яркие, и если концентрированно определить главное их достоинство — духовность вместе с любовью и увлеченностью далекой Камчаткой. Видимо, эти глубокие чувства, соединенные со своеобразной красотой природы, стали настолько близки художнику, что невольно передаются нам, смотрящим, и заставляют позавидовать и пожалеть, что такая красота прошла от тебя стороной.

Умение общаться с природой — это большой дар. Л вот в руках и в душе такого художника, как Вы, Юрий Николаевич, становится великим даром — талантом… Мы для себя открыли и тоньше почувствовали силу воздействия Ваших декораций и театральных замыслов, также насыщенных глубокой духовностью.»

В этом письме лично для меня самое интересное не то, что оружейник Фишман был тонким ценителем живописи, а нечто иное — сетования Давида Абрамовича относительно того, что красоты далекой Камчатки прошли от него стороной.

Фишману — теоретически — оказаться на Камчатке было несложно, и отнюдь не туристом! Его подчиненные летали туда во время пусков межконтинентальных баллистических ракет с макетами «изделий» ВНИИЭФ, так что оформить командировку на Камчатку Первому заместителю Главного конструктора можно было бы вполне, если бы.