Он побуждал людей к инициативе и творчеству, давая им свободу и в то же время держа нить разработки в своих руках, пресекая попытки отхода от принятых решений. Впервые в практике КБ-1 он ввел в режим работы еженедельный отчетный день («черные пятницы»), когда отчитывалось каждое подразделение, обсуждались и оперативно решались, иногда методом «мозгового штурма», возникающие вопросы и проблемы…
По его инициативе и указанию в секторах 03 и 05 были созданы специализированные отделы по ЭД, на заводах № 1 и № 2 ВНИИЭФ — организованы участки по их изготовлению и снаряжению.»
На работах по Д-22 в перспективного специалиста вырос Валентин Николаевич Лобанов, будущий лауреат Ленинской премии и Государственной премии СССР, доктор технических наук, заслуженный деятель науки РФ. Он и через десятилетия хорошо помнил, как вначале определялся облик нового важнейшего конструктивного элемента заряда, а потом — с 1963 по 1965 год — шла напряженная работа по изучению характеристик различных модификаций Д-22.
Тогда было испытано примерно 30 000 ЭД! Вспоминая о тех днях, Валентин Николаевич резюмировал: «Статистика внушительная!» Да уж! Пожалуй, даже непрофессионал не может с ним не согласиться. В среднем это — тридцать опытов в день за тысячу дней непрерывной работы без выходных и отпусков. Конечно, без отдыха не обходились, но и опытов порой приходилось проводить не тридцать в день! А ведь это были взрывные опыты — пусть и с малыми навесками взрывчатого состава.
В итоге безопасный электродетонатор Д-22 был принят Межведомственной комиссией на вооружение Советской Армии. Д-22 превзошел находившиеся до этого на вооружении искровые ЭД по безопасности (минимальной энергии срабатывания) в примерно сто тысяч раз, а по гарантийному сроку службы — в 3 раза.
РАБОТЫ по безопасным электродетонаторам окончательно повернули «все головы» в сторону обеспечения максимальной безопасности ядерных зарядов, хотя на нее и так обращали немалое внимание с самого начала как у нас, так и в США. Все понимали, что очень уж это серьезное дело — взрывобезопасность атомной бомбы.
У нас не произошло ни одного потенциально катастрофического ЧП с ядерным оружием, в США наиболее известны два инцидента — в Туле и в испанском Паломаресе. В Туле, в Гренландии, потерпел аварию стратегический бомбардировщик с атомными бомбами на борту. Но особенно опасным был случай в Паломаресе. Тогда носитель ядерного оружия развалился в воздухе. Часть атомных бомб оказалась разрушенной с разбросом фрагментов на большой площади, а часть упала на морское дно, и их с огромными усилиями разыскали. Однако несанкционированного подрыва химическом взрывчатки, содержащейся в заряде, в истории ядерных вооружений не произошло ни разу…
Тем не менее, сложно сказать, не было ли бы и у нас крупных неприятностей с ядерным оружием, если бы не настойчивость Чернышева и Фишмана и умение Фишмана взять проблему «на себя». Знакомство с рабочими записями Давида Абрамовича по безопасным детонаторам обнаруживает его собственную огромную работу! Расчеты, анализ данных, эскизы, графики и т. п. заполняли и отдельные листы, и целые тетради на столе Фишмана.
В простой 12-листовой, с таблицей умножения на последней обложке, тетрадке, выпущенной Полотняно-Заводской бумажной фабрикой Приволжского совнархоза в III квартале 1964 года, Давид Абрамович записал «открытый» план доклада на научнотехническом совете Министерства по БЭДам:
В той же тетрадке записано:
Что нам осталось еще сделать.