Атомный конструктор №1

Основой нашей ядерной мощи и ядерного оборонного потенциала продолжали оставаться МБР. Кроме того, как ответная реакция, началось строительство и отечественного атомного флота. По оценкам американских экспертов в 1969 году Советский Союз превзошел США по количеству ракет, а в 1977 году — по количеству боеголовок. И хотя у нас развивались и стратегическая авиация, и военно-морской флот с атомными подводными ракетными лодками, упор делался на шахтных ракетах, размещаемых на национальной территории.

Качественный паритет быстро подкреплялся продвижением и к количественному паритету — без этого говорить о прочном мире не приходилось. Собственно, с момента достижения количественного паритета в ядерных вооружениях СССР и США можно отсчитывать и начало эпохи переговоров об ограничении стратегических ядерных вооружений. Как только Америка поняла, что Россия сильна так же, как она, Америка пошла на переговоры. Первое временное Соглашение между СССР и США, известное как ОСВ-1, было подписано в Москве 26 мая 1972 года и вступило в силу 3 октября того же года.

С начала 70-х годов был обеспечен режим надежной глобальной стабильности как в военно-политическом, так и в геополитическом отношении. Не в последнем счете это объяснялось тем, что наша ядерная оружейная работа вышла на высокий уровень при явных резервах еще более высокого совершенства.

ВРЕМЯ формирования современного облика ядерного оружия совпало с качественным скачком в области ракетных технологий. Ракетное оружие стало повседневностью всех видов и родов Вооруженных Сил СССР. Новые носители разрабатывались прежде всего для Ракетных войск стратегического назначения, однако Сухопутные войска также получили широкую гамму тактических и оперативно-тактических ракет. Оснащался ракетами разных классов Военно-Морской Флот СССР. В его состав вошли не только атомные подводные лодки с баллистическими ракетами на борту, но и надводные корабли, оснащенные ракетными системами оружия. В авиации появились ракеты класса «воздух-поверхность», «воздух-воздух», и, наконец, возникли Ракетные войска ПВО, создавалась противоракетная оборона.

Для всех новых систем оружия было необходимо создавать современное ядерное боевое оснащение. Вопросы компоновки, габарита и массы зарядов, размещаемых в головных и боевых частях, становились важнейшими, как это и предвидел Сахаров… Соответственно, расширялись и функции конструкторов-зарядчиков. Именно конструкторы определяли теперь граничные условия по массе, габаритам и т. п., закладываемые физиками в теоретические расчеты.

Ядерные боеприпасы второго поколения выглядели намного более компактными, чем раньше. Повышалась их удельная мощность, они становились более неприхотливыми и более безопасными в эксплуатации. Этот процесс носил сходный характер во всех ядерных странах. Гонка ядерных вооружений стала при этом менее «громкой» — в 1963 году полигонные испытания «ушли под землю». И уже одно это потребовало от зарядного КБ перехода на новую технологию подготовки к испытаниям и новую технологию испытаний — теперь подземных. Опытный «полигонщик» Фишман — как и все остальные, впрочем, оказывался здесь в положении новичка, но он ведь был мэтром, «законодателем мод», и от него ждали идей, указаний…

Время было, иными словами, непростое.

Одновременно возникал вопрос — как должно развиваться зарядостроение? С одной стороны, расширилась номенклатура ядерных боеприпасов. С другой стороны, США начали активно пропагандировать идеи противоракетной обороны (ПРО), причем — ядерной. И теперь приходилось думать, как противодействовать ПРО, как обеспечивать ее прорыв? Тут не помогала — в чистом виде — даже новинка в виде существовавших тогда лишь в замыслах разделяющихся головных частей (РГЧ). Ядерный заряд противоракеты мог вывести из строя сразу несколько боевых блоков РГЧ.

Мнения о путях выхода из намечающегося кризиса разделились не только внутри отрасли (ВНИИЭФ и уральцы имели разные «рецепты» решения проблемы), но и среди военных. Разные НИИ Министерства обороны смотрели на проблему по-разному. Порой выдвигались просто несуразные идеи, и их авторы были весьма активны, пытаясь доказать свою правоту «наверху».

И вот тут Давид Абрамович проявил все свои лучшие качества. Он был одним из немногих, кто сразу, твердо и убежденно, заявил, что будущее стратегических ядерных вооружений — за боеприпасами, стойкими к поражающим факторам ядерного взрыва: нейтронному облучению, рентгеновскому излучению и ударной волне. Надо повышать не только уровень удельного энерговыделения (то есть — количество килотонн на килограмм веса заряда), но и уровень стойкости. При этом он был готов «отдать за стойкость» вполне разумный процент мощности заряда.

1966 год стал в этом отношении «знаковым» — было испытано два заряда разработки ВНИИЭФ с повышенным уровнем стойкости и удельного энерговыделения. Они и явились основой для схем и конструкций зарядов третьего поколения.