Атомный ангел

Далеко внизу и слева показался Кале. Скоро он скрылся из виду, и появилась Булонь. Справа от меня промелькнул Дувр, затем Бичи-Хед. Внимательно глядя вперед и по сторонам, я снизился до восемнадцати тысяч футов, потом резко повернул влево и направился прямо к французскому побережью. Включить радио я не потрудился – и так ясно, что французские диспетчеры сейчас надрываются в эфире и кроют меня последними словами. Десять тысяч футов до земли.

Через несколько минут я увидел впереди Дьепп, сбросил скорость до двухсот пятидесяти узлов и начал снижаться быстрее. Над Дьеппом я пролетел на высоте семи тысяч футов: «Ил-62» уже начинал – медленно, неохотно – отзываться на движения штурвала. Шла двадцать первая минута одиннадцатого.

* * *

На участке шоссе 27 от Дьеппа до Руана имеется пост контроля скорости, и сегодня на посту дежурили двое жандармов. Оба сидели на своих «Мото Гуцци» с литровыми движками, и один просвечивал дорогу позади себя «Васкаром». Дорога была двухполосная, широкая, прямая, как стрела, и совершенно пустая: зимой по ней почти никто не ездил.

За спинами у жандармов простиралось пшеничное поле, а по полю, таща за собой большой крытый прицеп, тарахтел трактор – новенький «Рено». На трактор жандармы не обращали никакого внимания: взгляды их были прикованы к серебристому спортивному автомобилю: тот мчался явно быстрее разрешенных ста сорока километров. Жандарм с «Васкаром» поднял радар, тщательно прицелился и нажал на рычажок. Стрелка измерителя скорости мигом перемахнула за сто сорок, затем за двести, где шкала заканчивалась.

Водитель спортивного автомобиля «Астон Мартин DBS Вэнтидж» крепко сжимал вспотевшими руками руль. Детектор радара на приборной доске громко пискнул, когда он проскочил на скорости сто сорок пять миль в час мимо грузовика с прицепом, – и сразу за ним водитель увидел двоих жандармов на мотоциклах.

Недолго думая, он переключился с пятой передачи на четвертую и вдавил в пол педаль акселератора. Машина прыгнула вперед, ускорение вдавило водителя в кожаное сиденье, стрелка спидометра метнулась к отметке «сто шестьдесят пять». На долю секунды он позволил себе бросить взгляд в зеркало и увидел, что полицейские срываются с места и мчатся за ним; еще пара секунд – и они превратились в едва видимые точки на горизонте. Скорость все увеличивалась: сто семьдесят. сто семьдесят пять. сто восемьдесят. наконец сто восемьдесят пять. В окне промелькнул оранжевый «Ситроен» – воздушной струей от «Астон Мартина» его едва не снесло с дороги. Водитель откинулся на сиденье: он наслаждался быстрой ездой, наслаждался мощным автомобилем, послушным каждому его движению, – и наслаждение было тем острее, что за эти гонки по сельской местности ему очень хорошо заплатили.

В полутора милях от него, отчаянно воя сиренами, мчались по шоссе два «Мото Гуцци». А в полумиле за ними грузовик с прицепом, с номерами Монтелимара, вдруг повел себя очень странно: развернулся поперек дороги, сдал назад, полностью перегородив шоссе, и остановился.

* * *

Я сбросил скорость до ста сорока узлов. Сигнализатор сваливания пищал теперь непрерывно. Самолет почти не слушался штурвала. Подо мной простиралось широкое пустое шоссе. Вот появился грузовик с прицепом – как раз там, где нужно. Мы пронеслись едва ли в пятидесяти футах над крышей прицепа: я выпустил закрылки и шасси. Массивный нос «ИЛа» стремительно приближался к асфальту. Мы садились – нет, падали. Изо всех сил я тянул штурвал на себя, чтобы выровнять нос, и крутил руль, удерживая самолет в горизонтальном положении. «Сейчас! – думал я. – Вот сейчас!..» Я оттолкнул от себя все четыре рычага тяги: самолет рванулся вперед – и в тот же миг шасси мягко коснулось земли. Уже поздравляя себя с успехом, я потянул рычаги на себя; однако, к моему изумлению, самолет снова подпрыгнул на несколько футов в воздух и приземлился на шоссе так, что от удара у меня сотряслись все кости. Снова мы подпрыгнули и грянулись оземь и снова – и на этот раз, к огромному моему облегчению, остались на земле. Со страшной скоростью самолет летел вперед по шоссе: несколько мгновений спустя нос его опустился, и носовое шасси коснулось земли. Я выждал еще несколько секунд, затем перевел рычаги подачи газа на полную реверсивную тягу и изо всех сил нажал на тормоза.

Скорость на спидометре начала падать: сто двадцать. сто. восемьдесят. семьдесят. шестьдесят. Я резко повернул самолет направо – прочь с дороги, в поле, и остановился в сотне ярдов от трактора с прицепом, направляющегося прямиком к нам.

Я включил интерком.

– На борту самолета детонаторы, через четыре минуты они взорвутся. Откройте все выходы, включая аварийные, выходите из самолета и бегите как можно дальше! Любой, кто попытается войти в рубку, будет убит на месте. Слава Израилю! Свободу евреям Советского Союза!

Задний борт прицепа откинулся, и взгляду предстал вертолет «Аэроспатиаль Пума», а за ним еще два. Все машины гордо несли на бортах надпись золотыми буквами: «Французский вертолетный транспорт».