Ататюрк. Особое предназначение

Султан начал свою беседу с того, что показал Кемалю книгу истории страны, которую он только что завершил.

— Генерал, — сказал он, — вы уже многое сделали для страны. Ваши подвиги включены в эту книгу…

Кемаль почтитеьно поклонился.

— Но, — с некоторой торжественностью продолжал султан, — забудьте об этом! То, что предстоит вам сделать теперь, намного важнее, поскольку вы можете спасти страну!

Идея была ясна.

С то же долей торжественности Кемаль ответил:

— Я благодарен вам за вашу благосклонность и ваше доверие. Я заверяю вас, что успешно справлюсь с поручением!

Хотел того султан или нет, но он произнес пророческие слова, и не случайно его сторонники в один голос утверждали позже, что именно Вахидеддин благословил Мустафу Кемаля на спасение нации.

— Я, — ответил ему Кемаль, — взываю к всемогущей и высокой душе нашего великого Пророка за помощью и поддержкой, которые нам необходимы для того, чтобы обеспечить нашей стране счастливое будущее, полное процветания…

Кемаль покидал султана в радостном настроении.

Наконец-то пробил его час, и позже он скажет, что «сам Бог дал ему возможность и он дал обет не щадить своих сил до тех пор, пока не увидит свою нацию независимой, а родину освобожденной».

Несмотря на все основания стать безнадежным пессимистом, а многие его из-за постоянно хмурого вида таковым и считали, он им все же не стал и даже в самые тяжелые дни был преисполнен веры в будущее.

И не случайно на своем портрете, подаренном им молодому журналисту Рюшену Эшрефу весной 1919 года, он написал:

«Несмотря ни на что, мы идем к светлой заре/

Cила, питающая во мне эту уверенность, проистекает не только из моей беспредельной любви к дорогой отчизне и нации, но также из того, что среди сегодняшнего мрака и безнравственности я вижу молодежь, которая с чистой любовью к родине стремится искать правду и излучать свет…»

На прощанье Вахидеддин подарил Кемалю золотые часы со своей монограммой.

Больше они не увидятся никогда.

В решающую минуту Кемаль забудет о своей дружбе, и Вахидеддин станет последним османским султаном…

15 мая 1919 года армада английских, французских и американских кораблей бросила якорь в Измире и на берег высадилось более двенадцати тысяч греческих солдат, с несказанной радостью встреченные греческим населением, высадилсь в Измире.

Английские, французские и американские корабли прикрывали два греческих кирасира.

Английский командующий флотилией передал властям Измира две ноты: первая информировала их о том, что форты города оккупированы в соответствии с седьмой статьей перемирия.

Вторая ообщала, что проведение операции союзники доверили греческой армии.

Союзники предполагали простую полицейскую операцию под контролем своего флота.

Она стала на самом деле настоящим крестовым походом греческих войск, встреченных с ликованием греческим населением.

В середине дня, когда греки проходили мимо турецких казарм, раздался выстрел.

Сфорца и другие представители власти, неприязненно относящиеся к грекам, обвиняют в этом греческого провокатора, но турки приписывают его турецкому журналисту Хасану Ташину:

«Турки не мертвы, они живы… и они не отдадут этот город грекам».

Выстрел послужил сигналом к перестрелке, а затем и кровавой бойне.

Триста убитых турок, по подсчетам одного из французских офицеров.

Греческий огонь захлестнул Измир; выйдя за пределы Измира, греческие войска продолжали убийства, поджоги, грабежи и насилие.

Целый день в городе звонили колокола, священники осеняли крестом и целовали сошедших на берег солдат, а христианское население города на коленях приветствовало освободителей.

Несмотря на приказ военного коменданта города не оказывать сопротивления, кто-то убил греческого знаменосца, и греки сразу же открыли огонь по мусульманам.

А потом началось то, что и должно было начаться: массовые погромы и зверские убийства.

Мусульмане не остались в долгу, и Измир сразу же превратился в кровоточащую рану.

Греки ввели военное положение, но мусульмане не думали смиряться, и знамя турецкого национализма поднималось все выше по всей округе.

И именно отсюда греческая армия начала свое продвижение вглубь Анатолии, продолжая зверствовать на всем пути.

Но в планы Англии пока не входили широкомасштабные действия, и уверенная в том, что игра мускулами произвела должное впечатление на турок, она остановила греков на так называемой линии Милна.

Только в середине июля союзники, слишком поздно осознавшие свою ошибку, создали Международную комиссию по расследованию событий, связанных с оккупацией Измира и его окрестностей греками.

Заключения комиссии, рассмотренные шесть месяцев спустя после этих событий, полностью осуждали и саму интервенцию, и поведение греческих войск.

Премьер-министр Греции Венизелос оказался тогда наибольшим реалистом, заявив, что «хотя оккупация Смирны не устанавливает, с юридической точки зрения, новое право в пользу Греции, в действительности создала новую ситуацию, которую нельзя игнорировать».