Атаман Платов

— Они никак не реагируют, — заметил Наполеон, отведя взгляд от окна.

— Сейчас этих бестий проучат, — ответил Бертье. Неожиданно экипаж тряхнуло, и он стал сползать с дороги. Оба ухватились за сиденья. Снаружи послышались голоса, шедшие рядом солдаты подпёрли карету плечами.

Наполеон снова посмотрел в окно и с удивлением заметил, что в том месте, где только что находились казаки, никого нет.

— Где же они? — спросил он Бертье. — Там были люди или мне почудилось?

— Они бежали, ваше величество. Бежали как трусы. Маршал замолк, про себя подумал: «А мы-то что делаем?»

И поспешно добавил:

— Видимо, это разведка русских.

Все войска французской армии шли по одной дороге. Колонны сильно растянулись, между ними образовались пустые пространства, и ими свободно пользовались казаки, чтобы нападать на отдельные части.

Дорога взбиралась на увалы, спускалась вниз, потом снова ползла вверх.

Очередной подъем был крут. Чтобы согреться, Наполеон выбрался из экипажа. Под крики возницы и свист хлыста шестёрка запряжённых цугом лошадей тянула императорскую карету наверх.

Наполеон, Бертье и секретарь Дарю выбрались к гребню.

— Теперь будет легче, — перевёл дыхание Дарю. Перед ними начинался спуск. Он был настолько крут, что солдаты и офицеры охраны садились на снег и, скользя, спускались.

— Ваше величество, дозвольте предложить…

Что предложить, Дарю не успел сказать. Бертье негромко произнёс:

— Казаки…

Наполеон оглянулся и увидел, как от леса, развернувшись широкой лавой, на гусар неслись всадники.

— Экипаж вниз! — скомандовал Наполеон. Не раздумывая, он сел и заскользил по круто уходящей вниз ледяной дорожке.

Не выдержав удара, гусары повернули назад. За ними пустились в погоню казаки.

Антип был в самой гуще, азартно кричал:

— Ату их! Ату!

Скакавший рядом Митрич вдруг указал рукой вправо, и Антип увидел мчавшихся им наперерез французов. Рука неосознанно, сама собой натянула поводья, конь стал сбавлять бег.

Гусары, за которыми они гнались, остановились, разворачиваясь. Вслед за первым неприятельским полком показался ещё один.

— Отходи! Назад! — послышалась команда. — Наза-ад! Антип замешкался, поворотил коня и оказался в числе замыкающих. Он не слышал, как позади хлопнуло орудие, потом ударило второе. Над головой, обгоняя лаву, пронеслись ядра. Прогремели взрывы. Скакавший впереди конь взвился на дыбы, и всадник, выронив пику, свалился с седла. Рухнул и конь, казак чудом вывернул ногу из-под упавшего животного. Подлетел Антип, крикнул:

— Хватайся за стремя!

Казак послушно ухватился за ремень стремени. Чтобы втащить пострадавшего на седло, нечего было и думать. Казак бежал рядом со всадником широким шагом, не бежал, а прыгал, и казалось, вот-вот он выпустит стремя, упадёт.

— Стой! Ядрить тебя!.. Стой! — Подскочил Митрич. — Садись верхом, ваше благородие! К нему садись!

Митрич ловко подхватил казака под руку, помог ему вскочить на коня. И тут Антип узнал Ивана Платова.

В следующий миг он ударил шпорами, вздёрнул поводьями:

— Н-но! Пошла!

Когда Матвей Иванович узнал о том, что Антип Завгородний выручил его сына — он вызвал обоих.

— Молодец, казак! — Генерал был крепкой памяти, узнал Антипа с первого взгляда. — Вы что же, так глубоко врубились во французский строй? — перевёл он взгляд на сына.

— С умыслом. Там Наполеон изволил пребывать… А вот он не стерпел. — Иван кивнул на Антипа. — Помчался, а за ним и сотня.

— Ты что, Завгородний, хотел добраться до Бунапарта?

— Так точно… Только промашка вышла. Сил-то у нас меньше оказалось.

— Бьют и меньшими… за храбрость и спасение командира — большое спасибо. Проси чина или награды. Только не деньги. Выручка в сражении дороже червонцев, она превыше всего. Нет ей меры деньгами и золотом. Ей мера — награда. Крестом, Антип, как и твоего отца, награжу…

Матвей Иванович поднялся, прошёл по комнате, искоса бросил на казака взгляд.

— Крест, Антип Завгородний, за спасение есаула непременно выхлопочу, а вот на дочь мою, Анну, пока не рассчитывай. Вот ежели б Бунапарта приволок, тогда другое дело.

АТАМАНОВА БОРОДА

Для связи с Главной квартирой к отряду Платова был приписан штабс-капитан. Представившись, он спросил атамана:

— Неужто не помните меня, ваше сиятельство? — Матвей Иванович всмотрелся: пред ним стоял стройный, худой человек с живым энергичным лицом. Промелькнуло что-то знакомое. — Я ведь Удальцов! Помните генерала Остужева?

— Гаврилу Семёновича? Как же его не помнить!

— А я был у него адъютантом…

— Ах, Удальцов!.. Помню-помню… Как же… Сколько же лет прошло?

— В последний раз встречались у Фридланда, а до того сражались у Прейсиш-Эйлау.

Теперь Матвей Иванович и в самом деле вспомнил офицера.

— Не скрою, изменились вы как-то…

— Да ведь я тогда без усов был, — пояснил Удальцов. — Да и вас я тоже не сразу признал, с бородой-то…

Лицо генерала обросло смолисто-чёрной, с редкой сединой бородой, которая ему была к лицу.

— Ну, рассказывайте, батенька, как там Гаврила Семёнович поживает? Ведь мы с ним в этакой перепалке побывали. Ух, какой он был орёл!