Асыл

С трудом спустившись в балку, где было тише, лошадь завязла в сугробе. Закоченевшая Асыл слезла с седла и сделала попытку потянуть её за повод. Лошадь упала и, стремясь подняться на ноги, забилась. Чем сильнее она билась, тем глубже уходила в снег. Наконец, обессилев, затихла. Асыл ударила её нагайкой, но бесполезно. Постояв ещё несколько минут над лежавшим конём, Асыл поднялась из балки и зашагала вперёд.

Буран не утихал. Держась за Кекжала, который чутьём угадывал дорогу, она упорно двигалась к Сары-Тургаю. Вот и прибрежные кусты. Отоптав снег возле одного из них, она опустилась на землю.

«Лишь бы не замёрзнуть! — подумала Асыл. — Отдохну и пойду дальше, до землянок осталось версты четыре. Как-нибудь доберусь», — успокаивала она себя. Веки Асыл смыкались. Припав к Кекжалу, она стала дремать.

«Нет, спать не надо».

Поднявшись на ноги, она вышла из кустов. Снежный ветер злобными вихрями закружился возле Асыл. Но девушка, опираясь на Кекжала, шла вперёд.

Река осталась позади. Ещё версты три, и она будет в тепле. Асыл мысленно представила, как в жарко натопленной землянке, возле накалённой докрасна печурки, греет озябшие руки, и в изнеможении опустилась на снег.

«Немного отдохну, — голова Асыл всё ниже и ниже опускалась на грудь. Сунув руку за пазуху, она нащупала партизанское знамя и, казалось, согретая им, встрепенулась от сладкой дрёмы. — Нет, надо итти!»

Сбиться с дороги она не боялась: Кекжал был надёжным проводником. Ещё верста. Как тяжёл путь, буран не утихает.

Вдруг собака остановилась, втягивая в себя морозный воздух: степной ветер донёс еле уловимый запах дыма. Потоптавшись на месте, Кекжал скрылся во мгле бурана. Итти дальше Асыл уже не могла, не было сил. Девушка, закутавшись плотнее в шубу, уткнула лицо в меховой воротник. Пурга бушевала, наметая маленький холмик снега над Асыл.

Между тем Кекжал, добежав до землянок, где, укрывшись от непогоды, спали крепким сном люди Болата, поднял неистовый лай.

Вскоре открылась дверь, и показался Газез. Узнав Кекжала, он поманил собаку к себе. Кекжал топтался на месте, поворачивая голову в степь. Газез вернулся в землянку и разбудил своих товарищей.

— В степи кто-то есть, — заявил он. — Прибежала собака Рустема. Надо ехать на выручку.

Вскоре небольшая группа всадников выехала из расположения отряда и утонула во мгле бурана. Впереди, не спуская глаз с Кекжала ехал Газез. Преодолевая сугробы, конники один за другим продолжали тянуться в степь. Вот и холмик.

Газез соскочил с коня и подошёл к полузамёрзшей Асыл.

— У меня красное знамя, Муса умер, — слабо прошептала она и впала в полузабытьё.

Газез бережно усадил девушку в седло и направил коня к землянке Болата.

Через час, согретая чаем, Асыл поднялась на табурет и, сняв с себя знамя, отдала его Болату. Находившиеся в землянке партизаны обнажили головы. Командир, принимая знамя, произнёс проникновенно:

— Спасибо, Асыл, ты смелая девушка. Мы клянёмся не выпускать это знамя из рук до тех пор, пока весь трудовой народ, наши родные степи не будут свободны!

ГЛАВА 5

В начале марта 1919 года Асыл получила от Макен и Балым письмо, в котором они приглашали её в Тургай погостить.

Асыл посоветовалась с Рустемом, который чувствовал себя лучше, и, получив его согласие, на следующий день, взяв с собой Кекжала, выехала вместе с Оспаном в Тургай.

Увидев из окна подъезжавшую к дому Асыл, Макен быстро сбежала с крыльца и повисла на шее подруга. Вышла и Балым.

— Идём в дом, — протяжно сказала Макен и повела Асыл в свою комнату.

Балым принесла чай. За столом она была неразговорчива и часто косилась на дверь, за которой доносились возбуждённые голоса.

— Кто у вас там? — спросила Асыл хозяйку.

Балым, точно боясь, что её подслушают, наклонилась к уху гостьи.

— У Ибрая сидят руководители аллаш-ордынского правительства. С ними ак-сакалы из рода аргын.

Голоса за дверью стали раздаваться сильнее. Асыл и Макен на цыпочках вышли из-за стола и, прислонившись к косякам, стали слушать.

— Говорит Дулатов, — шепнула Макен на ухо Асыл.

— Мы не только прекращаем борьбу с вами, но и передаём свой отряд под ваше командование и готовы выполнить любое ваше приказание. Зачем нам разжигать междуусобную войну, — говорил вкрадчиво руководитель аллаш-орды.

— Что ж, разве плохо, если мы примем их предложения и избежим кровопролития, — обратился Идеят к Ибраю. — Враг сдаётся на милость, и по законам войны мы не должны применять месть. Аллах за это может нас покарать.

Асыл вздрогнула. Она чувствовала, что турок ведёт двойную игру.

— Оставьте своего аллаха, я не об этом думаю, — раздался резкий голос Ибрая. — Старейшие рода аргын, почётные ак-сакалы Зейнулла Кульжанов, Токтобаев и ты, Жанбосунов, — обратился Ибрай к старикам, — вы ручаетесь за искренность Дулатова и Байтурсунова?

— Да, клянёмся своей сединой. Если мы нарушим слово, да будут прокляты наши имена.

Ак-сакалы поднялись с мест.

— Только тебя одного признаём хозяином Тургая, — торжественно заявил Зейнулла.