Асыл

— Ак-сакал! — Болат живо повернулся к Рустему. — Теперь вся казахская беднота поднимается на борьбу с царём и баями. Её ведёт Ибрай! У него тысячи повстанцев. На курганах и сопках Тургая горят уже костры тревоги. В своей борьбе мы не одиноки, — глаза Болата потеплели. — Мой тысячник Карабаев Альжан говорил мне, что из России от партии большевиков приехал к нам в степь Сеит. Он сказал, что русские рабочие поддержат тургайскую бедноту в борьбе против царя и баев. Сеит объяснил, что только с их помощью мы можем выгнать баев из степи. Он рассказал, что царские войска терпят поражения на фронте и скоро повернут своё оружие против богачей. Ак-сакал, из России идут хорошие вести: трон царя шатается.

Помолчав, как бы отдавшись своим думам, Болат закончил:

— Если Ибрай — голова и руки тургайского восстания, то люди, пославшие Сеита к нам в степь, вдохнули в сердца бедных глубокую веру в победу над царём.

— А-а, Болат! — входя в юрту, весело заговорил Газез. — Селям! Димка мне сказал, что приехал гость, а кто, не знает. — Пастух протянул руки для приветствия. — Какие новости?

— Не сегодня, завтра, Газез, к тебе приедут из волостной управы. — Болат пытливо посмотрел на пастуха.

— Зачем?

— Сколько тебе лет? — вместо ответа спросил Болат.

— Тридцать шесть. — Газез опустился на кошму рядом-с Болатом. — Когда родился Асат, мне было двадцать один год. Зачем тебе мои года? Ты что, мне невесту подыскал? — пошутил он. — Напрасно, калым платить нечем.

— Не я подыскал, а волостной управитель Таутабай, — заметил угрюмо Болат. — Две тебе невесты. Одна — кирка, другая — лопата. Выбирай любую.

— Ничего не понимаю, — лицо Газеза нахмурилось.

— Ты попал в список мобилизованных на тыловые работы. Эти списки я видел сам.

— Да ведь это подлог! — Газез вскочил на ноги.

— А что мог ты лучшего ждать от бая? Он вместо своего младшего сына включил в список тебя.

Газез повернул рукоятку камчи.

— Народ чуть не растерзал Таутабая. Но, на счастье Таутабая, подоспели казаки генерала Лаврентьева, — ответил Болат.

— Что мне делать?

— У нас с тобой, Газез, один путь, — сказал Болат. — Итти в отряд Ибрая. — Помолчав, юноша продолжал: — Я записался, записывайся и ты. Будем в одной сотне.

— А кто начальник сотни?

— Касым Бекбулатов.

— А-а, знаю. Где он теперь?

— В Батбаккаре.

— Хорошо. Я завтра утром выезжаю в Касыму, — решительно заявил Газез. — Вот только не знаю, как с табуном Меркулова быть? Одной Жамила́ с лошадьми не управиться. Да и зима скоро, — задумчиво произнёс Газез.

— Мы их перегоним к сарбазам, — отозвался Рустем.

Мысль о передаче коней Меркулова повстанцам обрадовала ребят. Они вышли из юрты, оживлённо обсуждая свою поездку в лагерь Ибрая.

— А этому хапуге Меркулову так и надо. — Дима сжал кулак. — Мало ему земли в Кустанае, так ещё в Тургай забрался.

— Если он тебя спросит, где кони, что ты ему ответишь? — Асыл внимательно посмотрела на своего друга.

— Скажу, что лошадей забрали повстанцы, что он может мне сделать?

— Выгонит, да еще набьёт, — отозвался Асат.

— Пускай-ко тронет, я дяде Коле скажу.

— А кто такой дядя Коля? — спросила Асыл.

— Это квартирант, он живёт у моей тёти в Кустанае, работает наборщиком в типографии Грязнова.

— А ты разве не с нами будешь? — было заметно, как голос Асыл дрогнул.

— Как только сдадим коней, я съезжу в Кустанай и приеду к вам на целое лето. Вот только Кара-Торгоя жалко. Да я его всё равно не отдам. Если же вредина Меркулов станет отбирать коня, тогда уеду в степь.

— К нам? — Глаза Асыл блеснули надеждой.

— А к кому же ещё больше, — улыбнулся Дима. — Я к дедушке Рустему очень привык, да и с вами мне хорошо. — В словах мальчика прозвучала такая сердечность, что Асыл с Асатом поняли, как крепка и неразрывна стала их дружба.

ГЛАВА 9

Осенью 1916 года вся тургайская степь была охвачена восстанием. Штаб Ибрая в то время находился в мечети старого муллы Сарбаса, недалеко от Батбаккары. В двух километрах от штаба на возвышенном месте стояла каменная мазара, которая служила наблюдательным пунктом для повстанцев. Телеграфная связь с Челкаром, Иргизом и другими городами была разрушена. Повстанцы готовились к большим боям с войсками генерала Лаврентьева.

Рустем, Жамила́ и ребята жили на заброшенной когда-то заимке. Меркуловских лошадей они сдали отряду Бекбулатова, который в начале ноября по приказу Ибрая расположился на границе, Кайдаульской волости. Изредка на заимку приезжал Газез. И каждый раз, окружив повстанца, ребята с захватывающим интересом слушали его рассказы о боевых подвигах сарбазов.

…За стенами избы гуляет холодный осенний ветер, порой хлопает ставнем, голодным волком завоет в печной трубе, на крыше пригона и, вырвавшись на простор степи, яростно клонит к земле поблёкший ковыль.

В маленькой железной печурке мечется пламя, и его отблески, падая на низенькие нары, освещают внимательные лица ребят, слушающих Газеза.