Астора

Конечно, замеры должны делать лаборанты профессора. А подвязывать плети – операторы зимних садов. Только их надо заставлять, а потом контролировать, иначе сделают кое-как. Мы, конечно, и заставляем, и контролируем, но природа человеческая – очень косная, трудно поддающаяся изменениям структура, и потуги наши… малозаметны на фоне привычной лени и разгильдяйства. А действенных средств вроде безработицы, голода или простого кнута у нас, к сожалению, нет. Город будущего, торжество коммунистических идеалов – то есть бесплатные кафе на каждом уровне, обильная зарплата, роскошное жилье, автоматика везде… Если я правильно понимаю, эта проблема не решена даже теоретически. А нам ее решать на практике, причем прямо сейчас.

Я подвязываю плети, машинально проверяю посадки на признаки заболеваний, а в голове крутятся печальные размышления о том, что Город не нужен никому, кроме командиров. Никому, кроме нас. Командирский корпус кажется незыблемым и вечным, но я прожил достаточно, чтобы понимать – вечного не бывает. Особенно это касается человеческих сообществ. Цивилизации – и те рушатся.

Пологий пандус ведет меня к башням Золотых ворот. Там – общественный исполком, там же командирское кафе. Я невольно улыбаюсь. Командирское кафе – это, я вам признаюсь, забавное явление. Постоянно кипящий котел юмора, сарказма, насмешек, сочувствия… но там же можно просто отдохнуть от всего, посидеть в молчании, поговорить с друзьями… там настоящая жизнь. Командирское кафе ничем не отличается от прочих кафе-автоматов: те же столики-розетки, автоматы выдачи блюд, постоянно техник-ремонтник копается в недрах уборочной машины, потолок в витражах, пол в сияющих пятнах света… Но в этом кафе собираются командиры. А также те, кто ими обижен и желает чего-нибудь высказать в неформальной обстановке. Тот же профессор Нецветаев, не к завтраку будь помянут. Мда. Кстати про обиженных: эта мысль мне напомнила кое о чем. В общей массе жители Города – это ученые, его создавшие и его настраивающие. Они – заинтересованные лица и в силу этого о своем детище как-то заботятся. С ними, в целом, не так уж трудно сработаться. Но с ними приехали, заселились (и уже не выведешь!) их жены, тещи, дети. Дети – вообще чума нашего светлого послезавтра, головная боль командирскому корпусу и куча неразрешимых проблем. Но не о них речь. Жены ученых тоже рвутся где-то поработать, ибо заработки у нас ого-го! И работают, несмотря на то, что все автоматизировано и без очень высокого образования, подкрепленного творческой составляющей, работать негде. Они работают – и приносят свою (!!!) манеру в четкие ритмы жизни нашего Города. На Сортировочную б их всех! И ведь технически это выполнимо, потому что все, живущие здесь, прежнюю жилплощадь вовсе не потеряли, а на эту права не имеют, так как – эксперимент. Но Гробов запретил трогать членов семей. Других-то мы выселяем на Сортировочную с присвистом… Это я к тому, что сидит одна такая (член семьи, чтоб ее…) не где-то, а на регистрации прибывающих, являясь для них первым впечатлением, лицом Города, так сказать. Вялая, но злобная, тупая, но упрямая, ленивая, но хитрая – но в первую очередь наглая. С лицом Городу обидно не повезло. И я возложил на себя обязанность это лицо… ретушировать. А сегодня ж она, эта мадам Немоляева, на дежурстве, и сегодня же утром – поезд с Большой Земли. И что же? Выходит, все в командирское кафе, а я – к закусочным автоматам и бегом к залу регистрации!

Кнопки шифрозамка пискнули, люк технических коммуникаций отвалился, признав своего. Вообще-то официальные дороги в городе – пандусы, серпантином оплетающие оба кольца Города. Это удобные, красивые, но длинные и медленные пути. Мы, командиры, ходим напрямую. Шахта коммуникаций – вот она. Цепляюсь страховкой за крюк скоростного подъемника, жму пульт – и только пятки сверкнули в воздухе! Через пару минут я уже вываливаюсь из люка в зале регистрации. Местная шпана – извиняюсь, детишки научных работников – нагло пялится, как именно я запираю замок. Пяльтесь, уроды, не поможет. После того как в системе коммуникаций пошалили некие детишки с парой серьезных исходов, замки заменили. И какие кнопки жать, сейчас совершенно неважно. Люк открывает система опознания «свой-чужой», скопированная с защищенных помещений лабораторий биологического оружия.

7

Над хмурой тайгой в лучах солнца ослепительно сияла белоснежная крепость. Стены белые, а окна – зеркальные. Да и те, как в настоящих замках, далековато от земли. Город опоясывала речка в искусственных берегах. Гранит. А русло-то глубокое. Защитная система? А зачем она экспериментальному поселению под эгидой военно-космических сил, прообразу марсианских баз?

Немногие прибывшие зашагали по ажурному мостику через ров-речку прямо ко входу с противной надписью поверху. Пропускной пункт. Пропуска у Ивана, конечно, не было, а без него, получается, никак. И что делать?