Астора

Эфемер – город, которого нет. Это его огни горят у бухты, его музыка гремит в теплой ночи; это его кафе, дансинги, клубы, людские водовороты, потоки и толчея; это он поет и танцует всю ночь. Но утром – где же он? Его нет. Вот хмурые размонтеры грузят на платформы модули, вот шумят столетние деревья-свечи в безлюдных парках; вот солидно белеют сквозь зелень садов виллы и дворцы района Белых Рук. А города нет. Он рождается вечером, живет ночь, а под утро разноцветные купола складных зданий увозятся на бесчисленные базы в подземный район Серых Рук. А люди? Богатым – отсыпаться на своих виллах до следующей ночи. Остальным – на работу, в районе Серых Рук. Там много работы, хватит на всех. Даже на изгоев из горных охотников, дико озирающихся на каждый грузовик. И я – среди последних.

Моя цель – карательный корпус карабинеров. Состоит он из сынков состоятельных родителей, изнеженных, субтильных, зачастую наркоманов. Между собой они практически не дерутся, мстят исподтишка и желательно в спину. Скандальные, занудные, наглые юноши заканчивают обязательную для лентяев высшую войсковую школу и комплектуют собой офицерскую часть корпуса карабинеров. Подходить следует к ним, ибо рядовой состав корпуса неинтересен – бандиты предгорий, бывшие охотники и золотоискатели мало что знают.

Я уже знаю, где отдыхают и развлекаются офицеры. В офицерском клубе, естественно. И в тире при нем. Неспособные к драке, эти выродки находят иные способы тонкого мучительства. Они все – отличные стрелки. Мишенями в их тире, поговаривают, служат животные. И частенько – люди. Санго Риот недвусмысленно намекает, что нет мне равных в стрельбе. Для него все просто: я должен как-то затесаться в офицерский клуб, а уж в тире я за счет своей стрельбы быстро стану для этих подонков своим. Потом – поступлю в корпус. Стану офицером – мне же это нетрудно после разведшколы? Ну, а уж потом информация потечет рекой. И Санго Риот вовсе не думает учитывать, сколько же зла я принесу, пробиваясь в офицеры. Ведь богатеньких родителей-покровителей у меня нет, и придется мне в офицеры выслуживаться. То есть очень хорошо служить. Хорошо – с точки зрения руководства карательного корпуса. Ходить в рейды против моих охотничьих племен. Брать пленных. Пытать их. Убивать бастующих, жечь их семьи. В стороне не отсидишься, в корпусе за чужаком будут очень пристально следить. Санго Риот считает, что разведчик не должен думать о цене. Вроде как начальство берет ответственность на себя. Но вот вопрос – перед кем ответственность? Вождь охотников помалкивает, но тоже явно нуждается в информации о противнике и тоже готов взять ответственность на себя. Печально.

И я иду. Но не в офицерский клуб. Ноги сами приводят меня к нужному месту, я его приметил заранее. Каменная белая ограда. Просторный двор с причудливой грудой валунов в центре. Шум, смех, крики. Что-то вроде местной школы, она же детдом, она же тюрьма для детей, она же больница…

Здравствуйте, дети. Извилистым путем шел я сюда. Теперь я знаю, чему вас учить. Знаю, как. И самое главное: знаю, что научить – можно. Вот моя рука. Вместе мы зашагаем к светлому будущему по дороге жизни. Столько, на сколько хватит моих сил. И самой жизни.

Но я не говорю этих поистине прекрасных слов. И дети носятся мимо меня, словно я – просто еще один камень-валун, черный, угрюмый и неподвижный.

18

Пляжи Голубой Веги – самостоятельный, особый мир. На них живут, назначают любовные свидания звездными ночами, едят и спят, играют в буйные безрассудные игры, танцуют в тысячных хороводах по белым пескам, проводят свои деловые встречи личности из старой знати (новая – чужаки на этой планете и пока не выносят пронзительности местных небес); кстати, на них еще и загорают.

Эти двое юношей были знатоками в деле пляжного загара. Только самые сведущие в мастерстве торчания на пляже знали, что лучший «золотой» загар получается от фиолетового сияния предрассветного неба, когда эфемер уже погасил свои сумасшедшие огни, а солнце еще не поднялось над кряжами Великих гор.

Они лениво раскинули свои атлетические тела на прохладном песке. По канонам мастерства следовало регулярно переворачиваться для равномерного золочения. Они так и делали: медленно катились к воде по «тропе загара». Полсотни оборотов – и воды теплого моря лизнут их тела, встанет солнце, тогда можно будет просто плавать и отдыхать. До полуденной «тропы загара», где кувыркания приобретали экзотические и сложные формы – в основном из-за присутствия многочисленной восхищенной публики. Между поворотами юноши обсуждали дела, за которые режим карабинеров сулил позорную смерть в тире офицерского клуба.

– Ребята требуют начинать войну, босс, – заметил младший. – Я тоже считаю, что наши боевые отряды накопили достаточно сил, чтобы бить карабинеров.