Астийский эдельвейс

Тонкий горьковатый аромат заполнил комнату. Антон осторожно извлек полуобгоревший побег и раскрыл венчик бутона:

— Да-а… Я, конечно, не ботаник, но, насколько мне известно, ни один цветок сибирской флоры не имеет такого строения. Что же касается запаха, то я не нахожу слов… — Он поднес бутон к носу. — И ты хорошо помнишь, что именно такой цветок был вырезан на алмазе?

— Точно такой, Антон. И такой точно запах я ощутил, когда обнаружил на пальцах ее волосы…

— Но это… Это же чёрт знает что! Мистика какая-то!

— Больше, чем мистика. Вот и подумай, стоит ли брать меня в аспирантуру. И вообще заниматься этим делом.

— Молчи, несчастный! Теперь я свяжу тебя и отправлю в институт силой, если ты вздумаешь отказаться от работы со мной. Такие факты! — он бережно вложил цветок в коробку и захлопнул крышку. — Зачем ты таскаешь с собой такую ценность?

— Вроде талисмана. Это единственное, что осталось в память о Ларе.

— О Ларе?! Она-то здесь при чём?

— Так разве я не сказал? В том-то и дело, что эта зеленоглазая Нефертити и Лара настолько похожи друг на друга, что я до последнего дня был в сомнении, не одно ли это лицо.

— Ну, знаешь! — Антон так и рухнул на стул.

— Да, Антон! Оттого и сложилось все так глупо в моих отношения с Ларой. Когда я увидел ее в первый раз, то был убежден, что встретил вормалеевскую незнакомку.

— Но почему, чёрт возьми! Мало ли на свете похожих людей.

— Верно. Но Лару тоже окружала какая-то тайна. Она сама хотела рассказать…

— Знаю я эту «тайну». Пустяк и больше ничего!

— А все-таки?

— Что же, теперь можно сказать. — Антон порылся у себя в портфеле и, вынув пачку бумаг, выбрал из нее большую цветную фотографию. — Не удивляйся моей предусмотрительности. Я ждал этого вопроса. Хотя и не мог предположить, что у него будет такая увертюра. Взгляни-ка сюда.

Максим взял фотографию:

— Кто-то похожий на Лару… Ее сестра?

— Нет, сама Лара. Такая, какой она была за год до твоего приезда. Видишь, здесь даже дата. Я сам сделал этот портрет.

Максим с удивлением рассматривал фотографию. Девушка на ней была безусловно похожа на Лару. Но только похожа, не больше. У нее были русые волосы, простые серые глаза. Фото, конечно, могло не передать того лучистого блеска, какой всегда поражал в глазах Лары. И все-таки…

— Но ведь это совсем…

— Да, совсем другой человек. И тем не менее это Лара, такая, какой я знал ее в то время… — Антон с минуту помолчал. — А потом произошло вот что. Летом перед твоим приездом она вдруг заболела. Совершенно неожиданно. И как-то… странно. Целый день была в почти бессознательном состоянии. Врачи только головами качали. А на следующее утро все прошло, от болезни не осталось и следа. Зато через несколько дней… — он снова помолчал. — Через несколько дней, Максим, у нее начал меняться цвет волос и глаз. И вообще она становилась какой-то другой. Постепенно изменился даже голос. Я думал, она увлеклась косметикой, начал вышучивать ее, а она в слёзы. И вот, понимаешь…

— Невероятно!

— Все так считают. А мне кажется, ничего невероятного. Многие болезни мы просто мало знаем. Конечно, для её психики это было нелегким испытанием. Любителей позлословить у нас достаточно. К тому же, как она говорила, у неё произошло нечто вроде раздвоения сознания.

— Как, раздвоения сознания?

— Понимаешь, словно в ней поселился кто-то другой, какой-то подсказчик: делай то, делай так… Даже во сне её будто кто-то поучал. Да и сами сны стали необычными: то приснится какой-то незнакомый ландшафт, то послышится музыка, какой она никогда нигде не слышала…

— А цветы? Она ничего не говорила о каких-нибудь диковинных цветах?

— Цветы? Да, верно, и цветы снились. Но у больного все это в порядке вещей, особенно когда задета психика. Так что, как видишь, ничего особенного. Просто редкая, неизвестная болезнь…

— Да… Может быть, тут и не было бы ничего особенного, если бы эта ее болезнь не приключилась двадцать шестого июля, в тот самый день, когда я увидел на озере Нефертити…

— Ну, мало ли совпадений!

— И если бы цветы, которые она видела во сне, не были астийским эдельвейсом.

— Не может быть!

— Да, Антон, мы говорили с ней о них.

— Но это уже…

— Во всяком случае, это уже не «пустяк». Я абсолютно убежден, что и Лара, и вормалеевская незнакомка… Словом, какая-то связь существует между ними. Только какая?