Астийский эдельвейс

Этана взмахнула рукой. Гравилёт резко снизился, с минуту скользил по гребням волн и вдруг стремительно пошел под воду. Внутри гондолы сразу сгустился зеленый сумрак. Однако вода кругом оставалась достаточно освещенной, и можно было прекрасно видеть, как тысячи рачков, рыбешек и каких-то ни на что не похожих животных самых причудливых форм и расцветок проносятся перед глазами.

Но вот показалось дно, ровное, покрытое буроватым илом, полого поднимающееся вверх. Этана отжала педаль, и гравилёт почти остановился, медленно приближаясь к огромному прозрачному куполу, под которым можно было различить уже зеленые кроны деревьев, увешанных золотистыми плодами. Людей на плантации видно не было. Зато скоро Максим заметил роботов, точно таких, к каким привык на корабле Этаны. Они деловито рыхлили почву, убирали сорняки, очищали деревья от сухих сучьев. Больше здесь смотреть было нечего. Гравилат обошел купол кругом и начал уже подниматься вверх, когда вдали показалось нечто совершенно необычное: будто застывший фейерверк смутно проступил там сквозь толщу потемневших вод.

Максим обратил на это внимание своей спутницы.

— О, на это стоит посмотреть, — оживилась Этана. — Это подводный питомник цветов. Редкость даже для второй планеты. Чудо, что мы натолкнулись на один из них. Вы не возражаете? — спросила она, направляя аппарат к многоцветному куполу.

— Напротив! Буду очень признателен.

Гравилёт приблизился к куполу и остановился у эллипсоидального тамбура, который служил, очевидно, шлюзом.

Действительно, не успела Этана, медленно опуская гравилёт, коснуться носом гондолы нижней части тамбура, как тот послушно распахнулся и впустил аппарат внутрь.

Невидимые компрессоры в считанные минуты откачали воду. Этана раскрыла люк и выпрыгнула наружу. Максим последовал за ней. А через минуту они были уже в сплошном море цветов. Цветы — красные, белые, синие, фиолетовые, даже черные, простые и махровые, блестящие, словно покрытые лаком, и матово-бархатистые, будто поглощающие весь падающий на них свет, — образовали непроходимые заросли. Лишь вдоль самой стены купола можно было протиснуться внутрь этого царства живых красок. Впрочем, здесь, в глубине питомника, кое-где были заметны следы тропинок, правда, сплошь заросших травой, но вполне доступных, чтобы пройти человеку. Максим пошел по одной из таких дорожек, не переставая восторгаться все новыми и новыми чудесами здешней флоры. Однако Этана остановила его:

— Подождите, Максим. Мы попали в заброшенный питомник.

— Но это даже красивее!

— Возможно. Только здесь очень трудно ходить. И потом…

Резкий щелчок не дал ей договорить. Сзади, со стороны шлюза, что-то звякнуло, заскрежетало. В глазах Этаны мелькнул ужас:

— Максим! Это… — Но голос ее потонул в нарастающем грохоте: задняя часть стены рухнула, и разъярённый поток с ревом ринулся к ним под купол.

Максим оцепенел от страха. А Этана бросилась к стене и всем телом повисла на большом красном рычаге. В тот же миг сплошная прозрачная стена отделила их от беснующейся воды. И сразу погас свет. Лишь редкие оранжевые фонарики, играющие, должно быть, роль сигнальных огней, робко светились в вышине, создавая слабый тревожный полусвет.

Этана в изнеможении опустилась на траву. В глазах её было отчаяние:

— Это большая неприятность, Максим. Нам, конечно, не следовало входить в заброшенный питомник. Теперь мы отделены водой от всего мира.

— Но разве в куполе нет другого шлюза?

— Есть, на противоположной стороне. Но там нет гравилёта. А над нами не меньше пяти метров воды. Да и что сделаешь сейчас, на поверхности бурлящего океана?

— А как же Главный кибер? Разве он не найдет возможности помочь нам?

— Для него это не составило бы труда. Но ведь я родилась не здесь и не связана с Главным кибернетическим устройством Системы. Кибер просто не знает ни обо мне, ни о вас. Поэтому он и не заблокировал перед нами вход в аварийное сооружение. — Она прижала руки к вискам, устало сомкнула веки. — Конечно, я что-нибудь придумаю. Должна придумать… Но сейчас я очень утомилась, Максим. Накануне ночью почти не спала, — я уже говорила, было много неприятностей. Вы не осудите, если я полежу с полчасика, отключусь от всего, восстановлю немного свои силы?

— Конечно, о чем говорить! Я с удовольствием поброжу здесь один. — Он кивнул Этане и, подойдя к стене купола, прижался к ней лицом.

Чужое море жило своей, неведомой Максиму жизнью: какие-то длинные, змееподобные существа извивались у самого основания купола, большие иссиня-оранжевые шары парили в толще воды, быстро, как молнии, мелькали перед глазами стремительные торпеды фосфоресцирующих рыбообразных. Чужая жизнь… Несмотря на весь трагизм положения, Максим глаз не мог оторвать от этого огромного естественного аквариума. Лишь много минут спустя он снова вернулся к Этане.