Assassin's Creed. Отверженный

Я вскочил на лошадь убитого разведчика и как мог попытался успокоить ее, давая ей привыкнуть ко мне. Затем, тронув поводья, поехал по пологому склону в направлении колонны. Меня заметил конный офицер, приказав немедленно занять свое место в строю. Я кивнул в знак извинения и направился в голову колонны, проезжая мимо телег с поклажей и гражданской обслуги полка. Марширующие пехотинцы с презрением поглядывали на меня и буквально за моей спиной высказывали все, что обо мне думали. Я миновал трубачей и барабанщиков и почти поравнялся в авангардом колонны. Эта близость делала меня более уязвимым, но в то же время позволяла расслышать разговор Брэддока с одним из его людей. Похоже, то был наемник, входящий в ближнее окружение генерала.

– Французы – слабаки во всем. И они это понимают, – говорил Брэддок. – Потому-то они и поспешили снюхаться с дикарями, которые населяют здешние леса. Этот сброд почти не отличается от зверей: спят на деревьях, коллекционируют скальпы врагов и даже едят своих мертвецов. Милосердие недоступно их пониманию. Так что щадить не будем никого.

Я не знал, смеяться или удивляться невежеству Брэддока. «Едят своих мертвецов». Неужели кто-то до сих пор верил подобным сказкам?

Похоже, что и собеседника Брэддока тоже обуревали сомнения.

– Сэр, это всего лишь непроверенные слухи, – возразил он. – У знакомых мне индейцев нет таких обычаев.

Брэддок стремительно повернулся к нему.

– Ты что же, осмеливаешься называть меня лгуном? – рявкнул генерал.

– Сэр, я оговорился, – залепетал трясущийся наемник. – Простите меня. Честное слово, я рад служить под вашим началом.

– Ты хочешь сказать, что был рад служить, – язвительно поправил его Брэддок.

– Как это понимать, сэр? – спросил не на шутку испугавшийся наемник.

– Ты был рад служить мне, – повторил Брэддок.

Выхватив мушкет, он выстрелил в офицера. Тот повалился с лошади и с глухим стуком упал на сухую землю. Резкий звук спугнул окрестных птиц. Колонна снова остановилась. Солдаты вытаскивали мушкеты и мечи, уверенные, что подверглись нападению.

Некоторое время все находились в крайнем возбуждении, пока солдатам не приказали успокоиться и не сообщили вполголоса, что генерал просто застрелил офицера, нарушившего дисциплину.

Я находился достаточно близко, чтобы видеть, в какое замешательство все случившееся привело Джорджа Вашингтона. Но только у него хватило мужества обратиться к Брэддоку за более подробными объяснениями.

– Генерал!

Эдвард повернулся к нему. Уверен: Вашингтон пережил несколько тревожных мгновений, опасаясь разделить участь убитого наемника. Наконец Брэддок загремел:

– Я не потерплю сомнений в рядах тех, кем я командую! Никакого сочувствия к врагам! У меня нет времени на увещевание нарушителей дисциплины!

Однако Джорджу Вашингтону и здесь достало смелости возразить:

– Сэр, никто не отрицает, что он ошибался, но только…

– Он заплатил за свое вероломство. И такую цену должен заплатить каждый предатель. Если мы собираемся победить французов… Нет, когда мы победим французов, это произойдет потому, что такие, как ты, безоговорочно подчинялись таким, как я. В наших рядах должен быть строгий порядок и беспрекословное исполнение приказов. Начальники и подчиненные. Ведущие и ведомые. Без такой структуры победа невозможна. Я понятно объяснил?

Вашингтон кивнул, но поспешно отвернулся, скрывая свои истинные чувства. Колонна возобновила движение. Под предлогом того, что его присутствие требуется в другом месте, Вашингтон отъехал от Брэддока. Это дало мне шанс приблизиться к генералу почти вплотную, но в то же время оставаясь у него за спиной, чтобы он не мог увидеть моего лица.

Я выжидал, пока позади нас не послышался шум. Второй сопровождающий Брэддока поехал разведать, в чем дело. На переднем фланге остались мы вдвоем: я и генерал Брэддок.

Я вытащил мушкет и негромко произнес:

– Эдвард…

Я наслаждался моментом, пока он поворачивался в седле, пока смотрел на меня, затем на дуло мушкета и снова на меня. Брэддок открыл рот. Может, он собирался позвать на помощь. Этого я с уверенностью сказать не могу. Но я не собирался давать ему такого шанса. Теперь ему от меня не уйти.

– Вы согласны, что когда дуло направлено на вас, это не так весело? – спросил я, нажимая на спусковой крючок.

И надо же такому случиться, что как раз в этот момент генеральский полк подвергся нападению. Западня сработала раньше времени. Моя лошадь рванулась в сторону, и пуля пролетела мимо. В глазах Брэддока сверкнула надежда и даже триумф. Пространство вокруг нас вдруг заполнилось французами, и у нас над головой засвистели стрелы. Брэддок натянул поводья и поскакал к лесу, тогда как я остался сидеть в седле с разряженным мушкетом. Я был по-настоящему ошеломлен внезапным поворотом событий.

Промедление едва не стоило мне жизни. У меня на пути вдруг оказался француз в голубом мундире и красных бриджах. Размахивая мечом, он двигался прямо на меня. У меня не было лишней секунды, чтобы выдвинуть скрытый клинок, не говоря уже о мече.