Арысь-поле

— Почему только у русского? Денег всем не хватает…

— …только не все делают жалобы на жизнь ее смыслом, — Вадим отхлебнул пива, — если честно, я что-то устал.

— От чего?

— Не знаю. Эта фотография… Мне все время кажется, что она смотрит, именно, на меня. Причем, то улыбается, то грустит, то чуть не плачет… Понимаешь, мне кажется, я чувствую изменения ее настроения, ее желания. Я уже начинаю думать, что у меня с мозгами не все в порядке, а это, поверь, весьма неприятное ощущение. Мне надо вырваться из всего этого…

— Порви фотографию и сожги пленку.

— Возникала такая мысль, но это будет похоже на убийство. Понимаешь, я просто убью ее этим.

— Да, брат, крыша у тебя изрядно накренилась, — Слава покачал головой. Он прекрасно знал, что Вадим не способен влюбиться в фотографию даже самой эффектной и сексуальной женщины в мире — он даже в двадцать лет являлся реалистом, а уж годы, как известно, романтики не прибавляют, — тебе надо срочно выпить водки; много водки!.. — предложил Слава испытанный вариант избавления от иллюзий.

— Думаешь, поможет?

— Думаю. Оно ж как — сразу появится масса хорошеньких женщин, с которыми хочется познакомиться… ну и со всеми вытекающими последствиями.

— Ладно, попробуем. Я пока закажу, а ты спустись вниз — может, девчонки уже там.

Слава направился к входу, над которым подмигивала неоновыми глазами улыбающаяся бегемотья морда, и по темной лестнице спустился в главный зал. Яркий свет, отраженный десятками зеркальных пластин, ослеплял, и Слава остановился, привыкая к обстановке, наполненной громкими голосами, звоном бокалов… и в довершение, заглушая все, грянула музыка.

Слава огляделся. Декоративные колонны создавали иллюзию отдельных кабинетов, поэтому отыскать кого-либо, не подходя к каждому столику, казалось практически невозможным. Он вспомнил совет — если хочешь кого-то найти, не бегай; стой на месте, и тот, кто нужен, сам придет. В данном случае это являлось самым верным решением.

Музыка становилась все громче, доносясь из динамиков, висевших во всех углах зала. Невидимый ударник яростно молотил по барабанам, рождая не столько ритм, сколько дикую какофонию звуков, желающих танцевать под которую не было.

Продолжалось это минут десять — через пустой пятачок в центре зала лишь беспрепятственно сновали официантки с подносами и перемещались нетвердой походкой какие-то фигуры мужского пола. Слава уже собирался вернуться наверх, когда из-за колонны появились две девушки. Заняв позицию, они кивнули друг другу, словно отдав команду, и принялись синхронно изгибаться, образуя руками подобие водопада. Их движения так ловко укладывались в музыку, что Слава даже удивился — оказывается, и под такое сопровождение можно было изобразить нечто красивое.

Народ принял сигнал. Пятачок стал заполняться топчущимися и вихляющимися людьми, а девушки оставались в центре круга, заряжая всех своей энергией. Слава подумал, что, возможно, это не просто посетительницы, а «добровольные сотрудницы», типа, Кати. Когда танец кончился, он направился вслед за солистками и сразу увидел саму Катю, сидевшую на дальнем конце длинного, сдвинутого из нескольких, стола, рядом с интересным, коротко-стриженным мужчиной.

— Слав! — крикнула она, помахав рукой, — иди к нам!

— Привет, — он махнул в ответ, — душно здесь. Не хочешь на минутку выйти на воздух?

Катя что-то объяснила своему кавалеру, и тот засмеявшись, приветливо вскинул руку, подтверждая, что не возражает.

— Фу-х, — она с трудом выбралась из-за столика и картинно чмокнув Славу в щеку, засмеялась, — соскучился? Я ж говорила, что со мной просто так не расстаются — со мной прикольно…

— Пойдем, — перебил Слава, — там Вадим водки заказал.

— Я не хочу водки.

— Тогда пиво. Пойдем.

Они поднялись по лестнице в полумрак и матовый свет уличных шаров, сразу дававших глазам отдых. Музыка превратилась в глухой ритм, совершенно не вмешиваясь в шелест листьев и редкие автомобильные сигналы на перекрестке.

— А здесь, правда, кайфово, — Катя вдохнула прохладный воздух, — жаль, что нет музыки, мы б сюда переместились.

— Мне надо найти Игоря, — сказал Слава.

— Какого Игоря? У нас тут их много.

— Юлиного. Которого мы потеряли на берегу.

— Ах, этого… Знаешь, будет довольно сложно. С Юлькой у них разбег, по жизни. Она же тогда все-таки вычислила его, а он бросил трубку и не стал с ней разговаривать. Она попыталась достать его вечером, но нарвалась на жену. Та сначала послала ее матом, а потом скуксилась и начала ныть, что он ее, вроде, тоже бросил и ушел к родителям. А там на стрёме мать — отвечает, типа, он никого не хочет знать и просит больше не звонить. Короче, такая фишка, что никто ни фига не понимает.

— Ты знаешь телефон родителей?

— Нет, но Юлька знает. Она должна быть дома. Сопли пережевывает. Дай свою мобилу.

Катя по памяти набрала номер.