Артем Гармаш

Однако другого раза так и не было потом. На следующий день при встрече Артем напомнил было Тымишу о незаконченном вчерашнем разговоре, но тот только передернул раздраженно плечами: «Не все ли равно тебе! Не знаешь ее. Не из нашего села». Обманывал, конечно, чтобы не приставал. В этом Артем был уверен. Больше того, иногда ему даже казалось, что он догадывается, которую из ветробалчанских девчат он имел в виду: Орисю, его сестру. Уверенности, конечно, не было. Но очень на то похоже. Припоминалось немало фактов, хоть и мелких, которым тогда и значения не придавал, но теперь они, собранные вместе и сопоставленные с Тымишевым признанием, словно бы подтверждали это. Однако только никак не вязалось — легковерность Тымиша или даже глупость: какие основания у него были для той смехотворной «искорки надежды»? Хорошо зная свою сестру и то, как она горячо любит Грицька, Артем мог бы поклясться, что никакого повода не дала она Тымишу, хотя бы из обыкновенного кокетства только, на что-то надеяться… А впрочем, так ли хорошо он знает свою сестру? Когда ушел из дома, ей было двенадцать лет; за семь лет не могла же она не измениться! Да и о горячей любви ее к Грицьку знает только с ее слов. Хотя, конечно, это никак не означает, что он не верил в ее искренность. Но как же тогда могло произойти то, чему и названия не подберешь! Слишком неожиданно и поспешно произошло все: и разрыв с Грицьком, и брак с Тымишем. Неужто — сгоряча? (Скандал, учиненный Грицьком на их свадьбе, свидетельствовал о том, что не по его воле произошел разрыв.) Неужто назло Грицьку, за его измену? Такое предположение не раз уже за эти дни приходило ему в голову. Но всякий раз с возмущением отбрасывал его. Тем более неприемлемым оно было теперь, когда он знал о смерти Тымиша. Ибо так хотелось верить, что хоть те несколько месяцев супружеской жизни с Орисей были для бедняги Тымиша настоящим и большим счастьем, ничем не омраченным, не отравленным ни ее запоздалым раскаянием за свой необдуманный поступок, ни его черной мукой ревности к ней и Грицьку. Но веры в это, твердой веры у Артема не было. И не знал, как помочь себе в этом нестерпимом состоянии. Только и оставалось, что казниться. Сам виноват. Не нужно было так торопиться с отъездом. Нужно было остаться хотя бы на святки. На досуге, а может, еще и за чаркой, Тымиш, наверно, открыл бы ему свою смятенную душу, рассказал бы, может, немало такого, что помогло бы разобраться в той, как выяснилось, ужасной путанице. Может, сумел бы как-то и помочь им. Вот и не терзался бы теперь.

Э, все равно! Не мучился бы тем, так мучился другим. Ведь если бы остался тогда в Ветровой Балке, не застал бы Христю в Поповке. А не встретились бы с ней, так и осталось все по-прежнему… А весной вернулся бы муж из плена, и просто — в раскрытые объятия… Конечно, от своего решения забрать сынишку не отказался бы и при тех обстоятельствах, но сделать это было бы куда труднее. Христя, как выяснилось, хорошая мать и ребенка ни за что не отдала бы. И не на пакость, а потому, что очень любит малыша, единственное свое утешение. А без ее согласия, самоуправно, забрать было бы нелегко. Приятель мужа Лиходей приложил бы все усилия, чтобы разыскать мальчика. Достал бы и до Ветровой Балки, тем более тешась надеждой захватить сразу и его, отца Василька…

Солнце было в зените. Значит, поспал не меньше часа. Хватит! И не будет терять времени, ожидая Серегу. Дорог каждый час. Оставленный на свободе провокатор Пашко тем временем может такой беды натворить! А он уж третий день, как снова там…

«А ты лежишь-вылеживаешься?»

Возле порога сторожки Серегина тетка полоскала в корыте белье. Как раз выкрутила и развешивала на веревке синюю сатиновую рубашку Сереги, в которой он ходил эти дни и в ней же пошел сегодня домой. Значит, вернулся уже? Тетка подтвердила: сказала, что с полчаса, как вернулся. Лег заснуть.

— Уж не перед свиданием ли с кралей своей высыпается? — закончила не то шутя, не то серьезно.

— Ас чего это вы взяли?

— Все сбросил с себя, и штаны, и рубашку. Просил, чтобы на вечер беспременно было все выстирано и поглажено.

Артем насторожился: на вечер? Да что он себе думает! «Пяти минут не буду ждать. А может, он передумал идти? Ну и пусть, вольному воля».

Но уйти, не попрощавшись с товарищем, Артем, конечно, не мог. Он зашел в хату и разбудил Серегу. В одном белье парень, раскинувшись просто на полу, на расстеленном рядне, тихонько, как младенец, посапывал носом в сладком сне.

— Ты что, не мог меня разбудить сразу же, как пришел?! — напустился на него, не дав глаза протереть. — Так уж трудно было меня найти?

Серега сказал, что не было потребности в этом. Наоборот, решил и сам выспаться хорошенько. Ночью не придется.

— На тормозной площадке, а может, и на буфере, не разоспишься!

— А куда ж это ты вознамерился? На экспрессе?!

— Не сам. И ты со мной.

— Вот как! — невольно усмехнулся Артем. — Не ты со мной, а уже я с тобой. Да ты что, не проснулся еще?