Армагеддон No 3

- Харе Рама! Так он еврей? - восторженно переспросил раввина кришнаит.

- Какая разница, сейчас он еще и у Бога национальность определит! сумрачно сказал дьячок, в растерянности глядя на Седого.

- Сами уже определили! Сами! Никто вас за язык не тянул! - торжествуя, произнес рыжий.

- Сволочи вы, ей Богу! - сплюнул в сторону дьячок.

- Вы давайте скорее! Время истекает! Скоро остановка, до заката солнца мы должны покинуть вагон! Вот выйдем отсюда живыми, так и деритесь там, сколько влезет! - оборвал их кришнаит.

В это время раввин начал произносить полуденную молитву Минха, делая особый упор на словах: "Шма Йисраэль: адонай - элохим, адонай - эхад!", пристально глядя на Седого. А дьячок, истово крестясь, принялся молиться пресвятой Богородице-заступнице, всовывая в руки Марины какой-то образок.

- Ну, на счет второго Армагеддона у наших отцов-заступников разногласий не случится. Только вот евреи считают, что он проигран... Может быть и так, раз дело дошло до такой войны... - задумчиво сказал кришнаит. - У нас секта солнцепоклонников есть в соседнем райцентре, так они утверждают, что в ту войну уже имелись шесть признаков личного присутствия Демона Зла на земле: лишение свободной воли, крещение кровью и еще там чего-то...

Концлагеря эти всякие...

- Я считаю, что если человек не хотел бы участвовать в такое откровенном зле, то он бы не участвовал! В таком случае, Бог бы простил ему даже самоубийство! - непривычно тихо и скорбно сказал раввин, окончив молитву.

- Точно! Первый признак личностного присутствия зла - когда самоубийство не считается грехом! Вот! - сказал кришнаит, радуясь тому, что хотя бы что-то вспомнил.

- У каждого времени свой Армагеддон, у каждого народа - свой! - вдруг смиренно сказал дьячок, неожиданно обняв опечаленного раввина с размягченным молитвой сердцем. - А второй Армагеддон пускай всем народам послужит уроком! Россия залила вселенский пожар реками крови, проиграв к тому времени свой собственный Армагеддон... Из-под гнета диаволов, сквозь муки, привнесла спокойствие в сердца праведных... Да будет всем воинам и невинным земля пухом и царствие небесное!

Раввин только согласно покачал головой, благодарно похлопав дьячка по видавшей виды рясе. Он обвел взглядом троих привратников, привстав с места, чтобы взглянуть на Ямщикова. На его лице отразились внутренняя борьба и сомнение, но, мотнув рыжей головой, он стал доставать из портфеля какие-то свитки.

Неожиданно в купе всунулась голова Петровича. На его плечах, уже ни от кого не таясь, сидел разжиревший Кирюша. Дьячок перекрестился, а раввин пристально посмотрел на Кирюшу.

- Чай будете? - независимо спросил общество Петрович.

- Гляди! Вообще третий! Со змеюкой! И еще не битый! - радостно сказал ему кришнаит.

- Ты у меня вылетишь сейчас вместе с бидонами! - оборвал его Петрович. - Гриша! Я на вас чай принесу, а эти маразматики пускай сами из титана в ладоши лакают!

Но чай он все-таки принес на всех. Раввин, прочитав все свитки на непонятном языке по порядку, стал доставать какую-то стряпню из портфеля.

Почему-то Седого и особенно Ямщикова, который так толком и не пожрал в ресторане, он полностью игнорировал, настойчиво угощая печеньем одну Марину.

- Ну, давайте прощаться, - сказал он Марине. - Что, к примеру, вы можете сказать нашим гостеприимным хозяевам? - спросил он дьячка.

- Я скажу, что капля милосердия точит камень. И то, что они считают гибелью, обернется спасением! - назидательно сказал дьячок Марине.

- Ой, совсем вы не в ту степь понеслись! Харе Рама! Про каплю-слезу им знать ни к чему! - весело перебил дьячка кришнаит, жуя позаимствованный у раввина кренделек. - Да то, что им уготовано, и то, сквозь что они проходит, вашими верованиями, по сути языческими, вообще не предусмотрено!

- Ближе к сути, пожалуйста! - строго сказал раввин.

- Тогда продолжу высказывания христианина. Сквозь тьму и обман пройдете вы этот кармический круг. Узел будет разрублен новой реанкарнацией.

Хорошее число - три! Я думаю, что оно достаточное! А если будет недостаточным, то еще можно столько нареанкарнировать, что никому мало не покажется!

- Спасибо и на этом. Вы, извините, до Харе Рама кем работали? - вежливо поинтересовался раввин.

- Зоотехником, - растерянно сказал кришнаит. - Я и сейчас двух коров держу, но они сейчас ни молока, ни сметаны не дают, я их к мерзкому не принуждаю. Вера не позволяет.

- Понятно, - сочувственно произнес раввин.

- Понятно, что последнее слово решил за собою оставить! - захихикал дьячок, ласково потрепав рыжего по плечу.

- Нет, только совет. Важный. Надо принять разлуку, и наш зоотехник вам пообещал, что она не вечная. И надо помнить, что факельщик всегда прав, а нюхач все за версту чует. Как-то вы справитесь? - сказал им раввин, глядя Марине в глаза.

Все трое минуту посидели молча, а потом стали собираться к выходу.

Первым, гремя бидонами, отправился восвояси расхристанный кришнаит в полушубке с оборванными пуговицами. За ним, крестясь и низко кланяясь, вышел дьячок. Последним, тяжело вздохнув, надел шляпу и вышел из купе раввин.