Армагеддон. Апокрифы

У Сэма брызнули слезы облегчения. Какая чудовищная, какая спасительная ложь. Спасибо тебе, Ник!

— Последний вопрос, Харон. А как же Маша, дети Ивана, все остальные уехавшие?

— Живы и здоровы. На Земле. Но тсс! Ивану ни слова. Если он буйный в гневе, то каков дурак в счастье?

— Значит, вы все сделали за нас…

— Ты сильно преувеличиваешь Сэм. Помнишь нашу беседу в чуме? Хотя одет я был по-другому и без оспин. Таких как ты иммунных, не только к вирусу, но лжи горгонцев крайне, крайне мало. Это вы сделали большую часть работы! Ошеломив резидентов Пипеток своей непредсказуемостью, и бесшабашной тягой к справедливости, сведя почти всю их деятельность на нет. Вы с Ником, наша передовая незримая армия, уверили их в полнейшем Армагеддоне, неотвратимости и смерти, страстно любя жизнь!

Глава 08. Ковчег

Вдали, у самого горизонта, брезжила едва различимая плоска земли. Но и сюда доносился далекий гул города, работающего порта. Сэм болтал ногами в прозрачной, чуть зеленоватой океанской воде, усевшись на выступ-плавник Левиафана. Левиафан вздыхал, о чем-то жалуясь, рассказывая Харону о тысячелетиях тоски и ожидания. Харон отвечал тихо, отдаленно похожим на архаичный греческом языке, и поглаживал по черной, лоснящейся коже. Исполин слушал внимательно, боясь пропустить даже звук исходящий из уст человека. Он даже специально вырастил слуховой отросток, чтобы ничего не упустить. Невообразимо! И это только надводная часть. Как его не видят все совершенные человеческие радары? Да ладно радары, но глаза, камеры, спутники? Хотя, быть может Левиафан всплывал весьма редко, в особо лунные ночи, тосковал о звездах, которым был предназначен? Боевой скат, несясь совершенно беззвучно и незримо, не только для человеческой, но и горгонской техники, которая болталась где-то в околоземье злым оком, завис над безбрежной пучиной. После этого Ивана, опутанного страховочными фалами, приспустили с десантной мембраны, дабы он послал сигнал пробуждения спящему Левиафану, и недреманому злому оку.

Ранее, медик абас, демонстрируя идеальный прикус, выковырял из его генома внушительную кучу новшеств, ругаясь при этом попеременно то на атлантском, то на более выразительном русском. И чувствовался во всем этом непередаваемо-высокий матерный стиль Столярова. Вирусные опции убрали, нужные закамуфлировали, остальные форсировали. Отныне их было двое: крайне отмороженных на всю голову синтета. И если в отношении Гены это указывало на происхождение, то Ивана лишь заполнили как заготовку, отредактированным клеточным составом. Так вышло, что над ним издевались попеременно то горгонцы, то атланты, в итоге из него получился такой дикий гибрид, что у медика зубы лязгали не только от восторга, но, похоже, и от страха. При этом, репродуктивная опция у него была в порядке, а Столярову с его кальки скопирована, так что эти двое при случае вполне могли дать начало новой ветви, буде подищется благодатный женский материал. По просьбе Харона, Сэма тоже сунули под сканер, и вскоре выяснилось, что страшные пиромантские примочки для умерщвления абасов, ему были Шаманом ни разу не подарены, а насильно имплантированы, незаметно убивая этим носителя. После этого, все иллюзии и сомнения относительно горгонов рухнули окончательно, подкрепленные видами немного подпорченных паникой и пожарами, но живых городов. Лизу быстренько проверили, походя что-то подправили. Похоже, за тысячелетия развития, эта технология для атлантов была не сложнее, чем прослушивание стетоскопом у рядового терапевта и сложностей не вызывала. Пока что, ставил в тупик синюшный биококон «условно выздоровевших», но на более высоких мощностях Левиафана обещали с этим разобраться, не запрашивая помощи у метрополии и выковырять оттуда живого человека.

Поразительно! Под носом у землян резвились две древних цивилизации, и не будь этого, организованного через Пензиаса слива, вовек бы не узнали. Вот и сейчас, с туши Левиафана, это было не имя, скорее биологический вид, взвилась стая скатов и отправилась распылять антидот над напряженными регионами старушки Земли.

— Помнишь, что я сказал во время нашего первого разговора в кинотеатре? Не верь глазам своим.

— Да. Но ведь человеческий мозг, человеческое сознание очень сложная штука — парировал Сэм.

— Несомненно. Для вашей науки. Вам пришлось многое начинать с нуля, с пещер, но за три столетия развития науки вы неплохо продвинулись, что радует. Но пошли, при этом, в социуме хищническим путем горгониан, что огорчает. Итоги этого сейчас мы и наблюдаем. Мы же развивались плавно, хотя и в аховых условиях. Вначале черные симбионты были вроде второй шкуры, такая деструкция пространства, что не передать. Но потихоньку-помаленьку обуздали, усмирили, почистили. Вам это еще предстоит.

— Но все-таки, Харон, если доступным, примитивным языком, как для обезьяньего потомка.