Архив

– А я не могу поверить, что ты сказала бы «нет».

– Почему? – удивляется она.

– У тебя очень грустные глаза, – признаюсь я. – Даже когда ты улыбаешься.

Она колеблется:

– Мисс Бишоп, я, может быть, и Библиотекарь, но даже у нас есть люди, по которым мы скучаем. Которых хотим вернуть. Это очень непросто, быть так далеко от живых и так близко к мертвым.

Я никогда не слышала, чтобы Библиотекари говорили такое. Будто луч света выбился из-под застарелой брони. Мы поднимаемся по короткой деревянной лестнице.

– Но почему вы выбрали такую работу? – спрашиваю я. – Это так необычно. Вы так молоды…

– Для меня это повышение было большой честью, – торжественно и абсолютно бесстрастно говорит Кармен. Я понимаю, что она снова вошла в свою роль, закрыла лицо маской.

– Кого вы потеряли? – не отступаю я.

Кармен улыбается, ослепительно и одновременно горько:

– Я – Библиотекарь, мисс Бишоп. Я потеряла всех.

Я не успеваю ничего ответить, потому что она открывает дверь в большую комнату с красным ковром и креслами по углам. Затем подводит к самой дальней стене с полками. Я протягиваю руку и касаюсь таблички с именем.

БИШОП, БЕНДЖАМИН ДЖОРДЖ

Я просто хочу его увидеть. Только и всего. Мне необходимо его увидеть. Я прижимаю ладонь к ящику и ощущаю, как меня к нему тянет. Как он мне нужен. Неужели Истории, запертые в Коридорах с осознанием того, что за дверьми скрывается что-то необходимое, ощущают то же самое? Надеются, что стоит им выбраться…

– Что-нибудь еще, мисс Бишоп? – осторожно спрашивает Кармен.

– Могу я на него посмотреть? – молю я. – Хоть одним глазком.

Некоторое время она колеблется, но затем, к моему удивлению, подходит к полкам и достает из кармана тот же ключ, которым обезвредила Джексона Лернера. Золотой, острый и без зубчиков. Она вставляет его в скважину на ящике Бена, и раздается мягкий щелчок. Ящик выдвигается на сантиметр и замирает. Я вся подбираюсь, как пружина.

– Несколько минут, – шепчет Кармен, – не более.

Я киваю, не в силах отвести взгляд от маленького зазора пространства между стеной и раскрытым ящиком. Полоска непроницаемой тени. Я слышу, как уходит Кармен. И тогда я протягиваю руку, хватаюсь пальцами за край ящика и выдвигаю его.

Глава двадцать первая

Я раскачиваюсь на качелях, переставляя ноги с пятки на носок, а ты вынимаешь мелкие деревянные щепочки из рамы.

– Никому нельзя этого рассказывать, – говоришь ты. – Даже родителям. Даже лучшим друзьям. Даже Бену.

– Но почему?

– Люди ведут себя глупо, когда дело доходит до смерти.

– Я не понимаю.

– Если ты расскажешь кому-нибудь, что есть место, где их любимые матери, братья или дочери еще существуют хоть в каком-то виде, они перевернут мир, чтобы найти их.

Ты задумчиво покусываешь зубочистку.

– Что бы люди ни говорили, ради этого они пойдут на все.

– Откуда ты знаешь?

– Потому что я сам бы так сделал. И, поверь, ты тоже.

– Ни за что.

– Может, теперь и нет, ведь ты уже знаешь, что такое История. И знаешь, что я никогда не прощу тебя, если ты попытаешься кого-нибудь разбудить. Но не будь ты Хранителем… Если бы ты думала, что потеряла дорогого человека навсегда, а потом узнала бы, что можешь его вернуть, ты бы вместе со всеми остальными пыталась пробиться через завесу миров, зубами и ногтями прокладывая себе путь, лишь бы освободить его.