Арбат. В лабиринте переулков

Александр Степанович Каминский, известный московский архитектор, автор первого здания Третьяковской галереи

В двухэтажном деревянном доме № 32 в 1900—1910-х гг. находилась редакция журнала «Вестник воспитания» и жил Ю.А. Бунин, у которого останавливался его брат писатель Иван Алексеевич Бунин. Этот дом принадлежал родителям декабриста Д.А. Арцыбашева, который провел в нем детские годы. В современном жилом доме № 32 последние два года своей жизни провел Илья Самойлович Зильберштейн, один из тех одесситов, которые создали русскую культуру. Он основал сборник «Литературное наследство», в котором были опубликованы тысячи и тысячи важнейших документов, он разыскал и вернул в Россию тысячи предметов искусства и, боясь, что накопленные им богатства могут разбазарить, и зная, что «в нашей стране справедливость в конце концов торжествует, но на это порой не хватает жизни», еще при своей жизни отдал все накопленное им в основанный им же государственный музей. Ближе к Арбату — одноэтажный, весь резной деревянный дом, «жемчужина Староконюшенного», как его назвали в одной из статей, ему посвященных. Дом этот был построен на участке, принадлежавшем известному в то время московскому предпринимателю А.А. Пороховщикову, который задумал создать в центре Москвы деревянный дом в характере русских народных построек, что тогда было очень модно (рисунок его экспонировался в русском отделе Венской всемирной выставки 1873 г.). Сначала Пороховщиков передает заказ известному архитектору А.С. Каминскому, но в результате дом строится по проекту А.Л. Гуна. Строительство его началось в мае и закончилось в октябре 1871 г. (резчиком был И.А. Колпаков). Историю этого дома подробно исследовал известный московский краевед В.В. Сорокин. Вскоре после постройки дома его арендовал электротехник В.Н. Чиколев и поместил в нем агентство по продаже швейных машин с электродвигателями. Здесь же в 1875–1878 гг. находились редакции «Газеты А. Гатцука» и популярного «Крестного календаря». Позднее в доме располагалось Общество воспитательниц и учительниц со школой, где преподавали известные ученые. Тут в 1889 г. были открыты женская воскресная школа, библиотека и педагогический музей. Дом также сдавался жильцам — так, здесь жил профессор Московского университета, философ С.Н. Трубецкой.

Это примечательное строение находится на довольно большом участке стрелецкой земли, владельцем которой в начале XVIII в. стал купец Федор Коробейщиков и потом его наследники; к концу столетия им владели представители дворянских фамилий — Грибоедовых, Васильчиковых, Хрущевых, Тиньковых. В начале XIX в. владельцем был действительный статский советник Николай Яковлевич Тиньков, породнившийся с семьей Грибоедовых. Он женился на сестре матери поэта Александре Федоровне (она владела этим домом после него) и был восприемником его брата Павла. Нет сомнения, что дом Тиньковых посещали Грибоедовы.

По сведениям московского справочника 1826 г., в угловом деревянном доме у Н.Я. Тинькова снимал квартиру Денис Давыдов (хотя другими источниками это не подтверждается). На этом же участке находится угловой с переулком дом по Арбату, построенный в 1870 г. по проекту архитектора Р.А. Гедике, где находилось Общество русских врачей с лечебницей и аптекой (оно праздновало новоселье здесь 29 августа 1870 г.), на втором этаже — классы рисования и живописи, где учились многие известные художники и скульпторы. Преподавали там И.О. Дудин и К.Ф. Юон, который и жил в этом доме.

Здесь в 1920—1930-х гг. жил известный математик Н.Н. Лузин, которого, как писали его коллеги, «можно смело отнести к числу крупнейших русских математиков первой половины нашего столетия» (имеется в виду ХХ в.). Он был и выдающимся педагогом, здесь в его квартире собиралась талантливая молодежь, образовавшая научное сообщество — «Лузитанию», откуда вышли более десятка выдающихся математиков.

С его именем связана еще одна, среди многих других позорных страниц советской науки, повествующих о преследованиях ученых мирового уровня. В 1930-х гг. готовился разгромный процесс советских математиков. Большевистская власть навесила на Лузина абсурдные обвинения в «фашизации науки», «низкопоклонстве перед Западом», называла «врагом в советской маске», «презренным рабом буржуазии» и пр., и дело клонилось уже к исключению из рядов академиков, аресту и убийству, но… Сталин передумал. Процесс математиков, возможно, показался ему не очень актуальным — в математике никто ничего не понимал, это не биология, языкознание или история, в которых разбирались все. И Лузин уцелел.