Апокриф

Госпожа Ашбу, слыша от внука постоянные жалобы на конфликты, возникавшие вокруг него и во дворе, и в гимназии, и с товарищами по детским играм, и с педагогами, яростно бросалась на защиту своего воспитанника, тщетно требуя от «обидчиков» признания его особого статуса. Регулярно терпя поражения в этих битвах, она еще больше жалела сироту и делала ребенка благодарным слушателем своих сетований на жестокость этого мира и природную черствость населяющих его двуногих созданий. А сирота, не получая положенного (как он считал) вне родных стен, все долги взыскивал с бабушки, постепенно превращаясь в отвратительного домашнего деспота.

Однако сам по себе деспотизм внука госпожа Ашбу еще перенесла бы, возможно, и не замечая оного, подобно тому, как рожденный и проведший всю жизнь в рабстве человек иногда не только не понимает ужас своего положения, но и считает его вполне приемлемым, достойным и единственно возможным. Главная проблема приобрела явно финансовый оттенок. Подросший балбес стал активно тянуться за так называемыми престижными вещами, далеко не все из которых были по силам скромному бюджету пожилой опекунши. Внук, в конце-концов, смог понять, что выжать из бабушки больше, чем она отдает сама, нельзя, но смириться с ограниченностью своих финансовых возможностей не захотел. Работа, на которую молодой человек устроился после окончания гимназии, как всякое первое дело, давала самый скудный доход, едва окупая дорожные расходы и небогатое питание. С учетом особенностей характера, ему было трудно рассчитывать на быстрый карьерный рост и уже через полтора месяца он перешел на другое, почти такое же место, потом — на третье, четвертое…, пока не убедился, что и здесь его сиротство само по-себе не принесет никаких дивидендов.

Но однажды, видимо, в злой час, ему на глаза попалась реклама какого-то из многочисленных «механических казино», которые, как раз об эту пору, своим буйным цветом заполонили не только сам Ялагил, но и весь кантон. На красочном плакате из чрева игрального автомата вытекала сверкающая лава монет, а утонувшие в ней по щиколотку красивые девушка и парень душили друг друга в неистово радостных объятиях. Вокруг счастливчиков были живописно разбросаны чуть туманные образы их чудесно сбывающихся мечтаний: роскошный красный кабриолет на горном шоссе, белоснежный (конечно же!) парус над дивно-бирюзовым морем, уютный домик на очаровательной лужайке и что-то еще столь же соблазнительное. Молодой человек, не долго думая (он вообще не любил, да и не умел долго думать), вошел в таинственно затемненный зал, радужно сверкавший из своих глубин ярко подсвеченными окнами игровых табло. У внука госпожи Ашбу в этот раз было с собой совсем немного денег и он быстро проиграл все, что имел. Тем не менее молодой человек покинул игровой зал с твердым убеждением, что только досадная случайность не позволила ему получить на свои гроши солидную прибыль. И всего через три месяца сирота, с завидным упорством спустивший в бескомпромиссных поединках с волшебными ящиками все имевшиеся в доме собственные и, разумеется, бабушкины деньги, понес в скупку вещи…

* * *

По собственным наблюдениям, Хаардик Фантес делил игроков на три основные категории. Первую и не очень большую составляли те, для которых в игре самым ценным была сама игра. Эти не играть не могли вовсе, успешно гибли, сжигаемые своей страстью, но иногда давали миру потрясающих профессионалов в своей области. Ко второй — настоятель относил известную прослойку преступников, которых игра интересовала только как возможность с помощью откровенно жульнических приемов вытянуть у опьяненных азартом участников принадлежащие последним материальные ценности. И, наконец, третью, самую многочисленную категорию, составляла огромная масса примитивно-корыстных и одновременно наивных людей, коих неодолимо влекла надежда неожиданно и без каких-либо материальных, физических или интеллектуальных затрат разбогатеть. Этими людьми двигала прежде всего вера. Вера в то, что затерянный в океане вероятности Случай именно для них всплывет из глубин статистических множеств, что чудо можно поймать своими руками, если поудачнее нажать на рычаг, пускающий механизм игрального аппарата, что можно серьезно увеличить возможность выигрыша, если покупать лотерейные билеты по какой-то специальной системе… и все остальное в таком же роде. Именно подобные люди составляют опору, надежду и главную добычу индустрии азарта.

Священник, проанализировав горестную повесть госпожи Ашбу, без труда отнес ее бестолкового внука именно к этой последней категории. Другой пастырь на его месте посоветовал бы прибегнуть к обычно рекомендуемому в подобных случаях средству: искренней молитве и упованию на Промысел Великой Сущности. Но Хаардик, как известно, был не таков. Он всегда старался помочь Богу одеть его добрые дела в одежды каких-нибудь доступных людям методик, а еще лучше, подыскать в качестве орудия Божьей воли подходящего исполнителя из числа смертных. Как-то надежнее получалось…