Апокриф

В начале весны Хаардик был приглашен к статистику в гости по случаю дня рождения последнего в качестве своего рода интеллектуального десерта для собравшейся там весьма образованной компании. Через некоторое время вокруг настоятеля с неизбежностью образовался кружок любителей зацепиться языками по поводу подходящей «умной» темы. Ну, и понеслось: основы бытия, познаваемое и трансцендентное, материализм и метафизика, сила и бессилие науки… — короче, обычный философский винегрет. И вот тут, иллюстрируя наличие необъясненных и, возможно, необъяснимых явлений, хозяин дома преподнес гостям свежую статистическую выкладку относительно резкого снижения числа несчастных случаев на льду озер прошедшей зимой и несомненной, по его мнению, связи этого феномена с необыкновенными способностями гимназиста, привлеченного к участию в профилактических мероприятиях. Скептики сочли необходимым сразу же атаковать выдвинутый тезис. Кто-то предположил, что лед в этом сезоне был более толстым, кто-то — что разъяснительная компания была более массированной, кто-то — что имеет место самое обыкновенное совпадение…

Статистик авторитетно парировал, что толщина ледяного покрова на озерах демонстрировала самые средние значения, что статистический скачок явно выходит за рамки случайного отклонения, а интенсивность разъяснительной компании отличалась от привычной ровно на тот параметр, что в ней принял участие упомянутый гимназист… Сюда же рассказчик добавил слышанную им историю про деньги мадам Вектроны и мнение директора гимназии о неординарной способности мальчика к убеждению. В конце концов, образованная компания пришла в обычному в таких случаях глубокомысленному умозаключению: «Возможно, в этом что-то есть…» А Хаардик Фантес, возвращаясь из гостей домой, подумал, что если бы такой дар действительно существовал, то его обладатель легко мог бы стать вровень с самыми знаменитыми пророками.

И вот, где-то уже в середине лета, во время состоявшейся по совершенно случайному поводу беседы, все тот же статистик напомнил Хаардику:

— А помните, я рассказывал вам про Острихса Глэдди?

— Нет, извините, не припоминаю, — не сразу поняв, о ком идет речь, ответил настоятель.

— Я по гимназиста говорю. Ну, про того, помните? С необыкновенным даром убеждения. Ну, мы еще спорили по его поводу у меня на дне рождения!

— А! Да, да… Ну, и что с ним?

— С ним, я надеюсь, ничего, — отвечал статистик. — Но, зато есть новые подтверждения, что это своего рода феномен!

— Вот как? — совершенно искренне заинтересовался Хаардик. — Расскажите! Очень любопытно…

* * *

«Это еще ничего не доказывает», — рассуждал сам с собою настоятель Фантес, переваривая услышанную им от статистика историю о фантастическом успехе рекламной компании, к которой некий ловкий предприниматель смог привлечь Острихса Глэдди. Вместе с тем, Хаардик ловил себя на том, что сопротивляется известию о возможном чудесном даре с упорством, какое скорее пристало матерому атеисту, чем человеку вполне искренне верующему в Господа, по всемогущей воле которого природа способна на любую самую причудливую игру. В священной истории случались и более невероятные вещи.

«И вот теперь, — продолжал копаться в своих сомнениях Хаардик, — когда, возможно, само Провидение выкладывает передо мною инструмент для осуществления миссии, я его не узнаю и стараюсь опасливо отодвинуть от себя подальше. Почему? Боюсь, что Великая Сущность на самом деле уготовила мне именно тот путь, по которому я иду уже много лет? Путь, на котором я должен рассчитывать только на самого себя? Может, именно поэтому мне необходимо сопротивляться новому соблазну, возможно, пустому миражу, который не способен принести ничего, кроме надежд, сколь суетных, столь и беспочвенных? Хоть бы, в самом деле, знак какой! Однако единственный вид откровений, который мне до настоящего времени был доступен, — это волевой толчок. Он будет! Будет обязательно! Мне и раньше случалось с его помощью выходить из тупиков…»

И ожидаемое произошло. Решимость испытать вызов судьбы пришла к Хаардику как-то сама собой, вместе с мыслью о том, что возможная неудача ровным счетом ничего в его положении не изменит. Потерянное время? Сколько его уже утекло! Ему за пятьдесят, а он все на той же стартовой позиции. Если он с нее так и не сдвинется, всего-то и придется, что окончательно смириться со своей долей, назначенной Провидением. В общем-то, он к этому готов. А вот если в его руки действительно попадет чудесный инструмент, то, значит, таков уж Промысел, сопротивляться которому, во-первых — грех, а, во-вторых, — бессмысленно.

Придя к этому простому заключению, настоятель Фантес все через того же знакомого статистика аккуратно навел самые простые справки об Острихсе Елэдди и, обладая этой минимальной информацией, легко организовал свою с ним «случайную» встречу около университетских ворот.

* * *