Апокриф

— Х-ха! Не очень-то быстро… Но, в конце концов, можно. Ну, и что? Я же вам сказал: во-первых, — натурализация. Во-вторых, — доступ к информации. Времена, когда разведчику достаточно было переползти на брюхе границу и начать считать воинские эшелоны на железнодорожной ветке, давно прошли. С потоком нелегальных эмигрантов мы можем хоть к кальгцам, хоть к равнинцам, хоть в Южную Конфедерацию тысячи агентов засылать. Ну и что они там будут делать? Днем работать ассенизаторами, а ночью прятаться от миграционного контроля? А просто считать вагоны на путях — это сейчас никому не нужно. Это из космоса отлично видно. Значит, нужно нашего человека сделать натуральным кальгцем или, там, равнинцем… обеспечить ему соответствующую карьеру. Это, если очень постараться, тоже, наверное, можно. Но, на процесс вживления и заметание всех следов уйдет минимум лет семь, а то и десять. А сколько еще времени пройдет, пока он к нужной информации подберется! Да он от старости помрет! Чувствуете, к чему я клоню?

— Неоправданно высокие издержки?

— Ну, да! Конечно! И как вы полагаете: каков выход?

— М-м-м… Если не это… Тогда остается только вербовка на месте… Да? Ну и технические средства разведки? Нет?

— Разумеется! Разумеется, господин Тиоракис. Соображаете. Поэтому нам нужны аналитики. Люди, умеющие слушать, сопоставлять, делать выводы, понять сильные и слабые стороны человека, влезть в его шкуру, а также и ему в душу… ну и так далее…

— Понимаю… м-м-м… А мне-то вы, что сейчас предлагаете?

— А вам я предлагаю попробовать с нами посотрудничать. На первое время. Давайте приглядимся друг к другу. Мы — к вам, вы — к нам. Ну, как?

— То есть в штат вы меня не берете?

— Слышу в вашем голосе горькое разочарование, господин Тиоракис! Но, видите ли, сразу в штат мы берем только технических сотрудников, или, скажем, бойцов групп захвата, или, например, следователей… поваров и посудомоек в столовую, тоже сразу в штат берем… После соответствующей проверки, разумеется. Но вас же интересует агентурная работа? А это не специальность, знаете ли… Это — талант, дар, если хотите. Нет такого университета, где бы вам написали в графе специальность — «шпион» или «контрразведчик». Самые известные специалисты такого рода кем только не были! Юристов, кстати, среди них, как мне кажется, меньше всего. А так — инженеры, научные сотрудники, писатели, журналисты, бизнесмены, актеры, военные… Тут же склад ума и характера важнее, чем знание стандартных приемов конспирации. Этому-то, в конце-концов, и медведя можно научить. А вот, например, умению и, главное, желанию жить двойной и даже тройной жизнью — научить нельзя. Это — от Бога, которого, говорят, и нет вовсе. Это я все к чему? А вот к чему: мы, знаете ли, в поисках соответствующих талантов поступаем, примерно, как поступают при подборе артистов в труппу — конкурс проводим. Только там конкурс — гласный, а у нас, по понятным причинам, — тайный… Вы, кажется, что-то спросить хотите?

— Это я так. Про себя.

— А все-таки?

— Да, вот думаю, о чем вы меня попросите: спеть, сплясать или басню прочитать?

— Х-ха! Шутить изволите, господин Тиоракис? Это отлично! В нашем деле без юмора и, простите, некоторой доли веселого цинизма — нельзя. Это вам плюс. Но, нет. От песен и басен пока воздержимся. Всему свое время. Пока же посмотрим на вас, как на аналитика.

— И что же я должен проанализировать?

— А вот вам домашнее, так сказать, задание…

Глава 3. Пробы

Тиоракис возвращался домой со смешанным чувством.

С одной стороны, ему было весьма лестно, что ведомство, о котором он так много читал, слышал и в честолюбивых мечтах иногда даже видел себя его высокопоставленным сотрудником, само проявило к нему интерес. Подумать только! К нему, оказывается, уже некоторое время присматривались, о нем собирали какие-то сведения, и его потенциальные возможности были неплохо оценены. Настолько неплохо, что вот теперь ему сделали соответствующее предложение. Перед ним приоткрывалась тайная дверь, в которую он сам давно хотел войти.

С другой стороны, эта самая дверь отворялась не совсем так, как он это себе представлял. Никто никаких гарантий или хотя бы обещаний того, что он непременно станет штатным сотрудником секретного ведомства, ему не дал. Сначала, дескать, зарекомендуйте себя, господин Тиоракис! Походите-ка, любезный, пока что у нас на сворке! А положение «внештатника» отдавало чем-то унизительным. Первое, что всплывало в памяти — «внештатный осведомитель».