Апокалипсис местного значения

повторить попытку проникновения в зону экологической катастрофы с целью повторного получения образцов. К отчёту прилагаем устные описания и эскизные наброски, сделанные участниками группы, побывавшими в зоне мутационного криза.

Да пребудет земля зелёной, небо синим, душа свободной!

Старший группы «Циклон» Олаф Лундстрем (позывной «Белый Медведь»)

Оленегорск. 5 июля 2020 г. Ночь.

Я сидел на краю чужой постели в чужой, наугад выбранной мной квартире, и в который раз

пытался связаться с Москвой. Тщетно. Эфир, наполненный монотонным электрическим скрипом,

был ко мне равнодушен. Я отложил комп и подошёл к окну.

За стёклами гудел ливень. Чёрный, тягучий, как нефть. От его пугающей монотонности на душе становилось пусто и тревожно. Я вспомнил ребят — Радостина, Людочку… Что с ними? Успел ли Веселов забрать их из лагеря? Что если они угодили в шторм? А Лика, где она? Увидимся ли мы ещё?

Было невыносимо одиноко в этой тёмной пустынной комнате. Шатохин куда-то пропал, видимо, ушёл на развод. Стихия стихией, а дисциплина у майора железная. Я постоял ещё у окна, слушая, как скребётся по стёклам бесконечный дождь, и вышел в коридор.

Из соседней квартиры сквозь приоткрытую дверь слышались приглушённые голоса, тянуло табачным дымом. Я вошёл внутрь.

В обширной кухне собралось человек двадцать: сидели на расставленных у стен стульях, стояли, привалясь к длинному широкому подоконнику. В полумраке вспыхивала пущенная по кругу сигаретка. В углу, придавая помещению должное таинство, горели четыре огненно-голубых газовых подсолнуха.

Газ пустили ещё вчера, с неимоверными трудностями найдя в подвале дома, на семиметровой

глубине, обещанный историком кран. Обретя огонь, все мы сразу воспряли духом, а сам господин Лакрецкий вырос для нас до статуса Прометея.

Теперь он сидел посреди кухни в роскошном кожаном кресле и взимал дань за своё прометейство — он говорил. Говорил страстно, самозабвенно, так, как мог говорить только человек много лет обречённый на безмолвие. Аудитория внимала.

Я прошёл в дальний угол и стал слушать.

— Вы думаете, молодые люди, — вещал историк, жестикулируя длинной худой рукой, — что обрушившаяся на нас стихия всего лишь природный катаклизм? Ничего подобного! Конечно, какой-нибудь грибной дождичек в Тульской губернии или даже тайфун, пронёсшийся над Гонолулу, обязаны подчиняться законам современной науки. Это бесспорно! Но, то, что творится сейчас там, снаружи, — старик показал узловатым, как бамбук, пальцем на чёрный квадрат окна, — едва ли

можно растолковать чисто научно. Попробуй мы поверить происходящее математикой, и все рас-

пределения Максвелла можно сразу тащить на свалку.

— Как же это, — вступил в полемику совсем юный голос, — по науке выходит, что такое наводнение просто не могло бы случиться?

— Правильно, юноша, не могло.

— Но ведь случилось!?

— Случилось, — спокойно согласился Лакрецкий. — И, если верить мировой истории, случилось

не в первый раз. Последнее подобное наводнение происходило где-то в районе десяти тысяч лет

назад.

— Вы имеете в виду библейский миф о Всемирном потопе? — поинтересовался уже другой голос.

— Почему миф? — удивился историк. — Великий потоп — событие вполне достоверное, о чём сви-

детельствуют нам многие дохристианские источники. И источники, кстати, не только нашей культурной ветви: шумер, египтян, этрусков и тому подобных. Сведения о потопе имеются и в других древних сводах. Например, в японской книге древностей Кодзики или в эпосе американских ольмеков.

— И кто же тогда устраивает все эти потопы, если в природе они сами по себе невозможны? — снова поинтересовался второй голос.

— Наверное, тот, кто способен устраивать подобное в нужном месте и в нужное время, — изрёк

Лакрецкий.

— Господь Бог? — спрашивающий не смог скрыть иронии.

— Скорее, — поправил историк, — тот, кто между нами и Богом.

Лакрецкий выдержал паузу, давая слушателям проглотить сказанное, и продолжил:

— Человек сколько существует, столько и ищет Бога. Он знает, он чувствует, что есть надо всем