– Аой!

Приляг ещё поспать,
мой чёрный
                 хвост.
Такой же я скруглён
как и раскос.

Легко устать от дел
бросаясь в край.
А взгляд в расщелину —
одна
      игра.

Не уничтожится
ничто своё.
Как перевёрнуто
житьё-бытьё!

Кто я?
      Что я теперь?
Зачем я здесь?
Я непременно нужен
кому-то
          весь.

Пустым хождением
пониз
        дверей
не выжечь умыслов
на тьму вещей.

В глазах надежда
всегда близка.
Кому-то – верится,
кому – тоска

Теплом не светится
ни стол, ни стул.
Кто не согрет
                    собой,
тот не уснул.

Не в счёт отдельное,
что – в долгий ряд.
Зовут по имени,
чем всё круглят.

Заботы терпкие
болванят кровь.
Хоть нету призраков,
нет и основ.

Я был как многие —
служа уединению.
Всегда внутри него
огромное
             стремление.

Оно порою комом
цепляется в загривок.
И цели нет дороже —
стать
     максимально
                       зримым.

Своих искал везде я,
по всем углам.
Так было много их,
но только – там.

Воспоминания —
как сон и бред…
Под шкурой зыбятся
то вскрик, то след…

Я был помноженный
на них, кто – там.
Цвет моего хвоста
усвоил хам.

Он прокусил мне то,
чем ловят звук;
но злиться я не стал:
хам сел в испуг.

Откуда что взялось:
шла речь о ней.
Как на беду он был
неравнодушенней.

Ну, значит, прокусил;
а через раз
ему какой-то жлоб
размазал глаз.

Мы после виделись
всего тремя
                зрачками.
Существеннее то,
которое
          мы
             сами.

М-да… чьи-то мнения…
Пусть, как должно бывает,
хоть чёрная, хоть серая
меж нами пробегает.

Не леденит судьба
во всём привычном.
Знакомое – чуждо.
Чужое —
безразлично.

                         – Аой!

Имитация