Анжелика и султан

Рескатор с помощником сняли тигель с жара и вылили часть жидкости в большой котел, а оставшуюся на дне он разлил в небольшие металлические формочки, после чего погрузил их щипцами в чан с водой, откуда сразу же вырвался столб пара.

Султан и спутники с интересом наблюдали за происходящим, не проронив ни слова.

Одну из формочек Рескатор вытащил из чана, перевернул ее и, ударив по наковальне, извлек из нее небольшой, но тяжелый прямоугольный брусок, тускло желтевший в свете горна.

— Здесь золота на пять тысяч цехинов, — сказал он и протянул слиток султану.

Тот протянул руку, взвесил, покачав на ладони, всмотрелся в него и глаза его вспыхнули алчным огнем.

Восточный правитель обожал благородный металл за власть, которую золото сулило ему.

Владыка Микен повернулся к управляющему гаремом и настороженно спросил:

— Он обладает колдовской силой?

— Нет, силу ему дают знания, — пояснил просвещенный царедворец.

— Он открыл секрет получения золота из бедных руд, насколько я понял.

Рескатор пристально взглянул на умного управляющего и согласно кивнул головой, подтверждая его догадку.

— Я хочу его знать! — высокомерно заявил султан.

— Но с одним условием, — предупредил Рескатор.

— Со мной не торгуются! — сразу вспыхнул повелитель Микен, не терпящий возражений.

— Согласись на мое условие, весь мир будет у твоих ног! — настойчиво убеждал Рескатор. — Если же нет, то я умру, но не выдам тайны, — предупредил он. — И цена этой великой тайны… — Он помолчал, а потом добавил: — Женщина, мой повелитель.

— Женщина? — удивился султан. — Забавно!

— Моя жена, — просто сказал Рескатор. — Ты держишь ее в своем гареме в Микенах.

— Лишь одна женщина может внушить человеку подобную страсть, — задумчиво произнес владыка пустыни, — единственная, которая мне не покорилась, — сожаление и уважение прозвучали в его голосе.

— Анжелика! — с гордостью выдохнул Рескатор. — Принимаешь ли ты мое условие? — спросил он, вглядываясь в лицо султана Микен, освещенное отблесками огня от печей.

Глава семнадцатая

Солнце уже клонилось к краю горизонта бескрайней песчаной пустыни, когда три всадника, пробирающиеся к побережью, заметили впереди долгожданный оазис, состоящий из десятка пальм и кустарника у их подножия.

Вода, взятая в небольшом количестве, чтобы лошадям не было тяжело бежать, была уже давно выпита, так как приходилось делиться и с животными, изнемогающими и от жгучих лучей солнца, и от бешеной гонки. Беглецы старались как можно дальше и быстрее отъехать от Микен, понимая, что вскоре их побег откроется, и им вслед будет выслана погоня.

Колен Потювель еще до встречи с Анжеликой исподволь готовил побег и собирал все сведения о пути, по которому собирался бежать. Об оазисе он знал. Знал и то, что оазис был необитаем — только редкие караваны да разбойники пустыни и дикие верблюды изредка пользовались водой источника и зеленой растительностью, выросшей вокруг благодаря ему.

Как ни велико было нетерпение путников утолить жажду, все же нужно было соблюдать предосторожность.

— Воды! — прошептала Анжелика, с трудом шевеля спекшимися и растрескавшимися губами.

Путники-мужчины молча переглянулись, но ничего не ответили, пристально вглядываясь в густые заросли оазиса.

— Никого, — сказал Ботвиль, оглядываясь на своего товарища.

— Вроде бы да, но лучше проверить, — предупредил Колен Потювель. — Обождите немного! — сказал он спутникам, спешился и направился вперед один, передав поводья своего коня Ботвилю.

Ему понадобилось совсем немного времени, чтобы убедиться в безопасности этого желанного места отдыха. Колен Потювель вышел из зарослей и замахал рукой, подзывая товарищей.

Ботвиль и Анжелика не заставили себя ждать. Въехав в тенистую прохладу деревьев, они спешились на небольшой поляне, в центре которой находился неглубокий водоем. Сквозь прозрачную воду хорошо просматривалось близкое дно, и они с наслаждением припали к прохладной влаге.

Напоили истомленных животных, давая им воду с передышками, чтобы не погубить лошадей, потерявших от жажды чувство меры.

После этого доели остатки провизии, взятой с собой в дорогу, прилегли на траву, чтобы немного передохнуть и набраться свежих сил. В этом нуждались и почти загнанные кони.

— Сколько нам еще ехать до моря? — спросила Анжелика, обращаясь к Колену. Потювель с трудом поднялся на ноги и поправил седло на лошади.

— Около двух суток, — лаконично ответил он, отойдя к кокосовой пальме и всматриваясь в крону дерева.

— Если нам еще встретится оазис, — усмехнулся Ботвиль, снял рубаху, намочил ее в озерке и снова надел.

— Встретится, я знаю, — ответил Колен Потювель, не отрывая взгляда от верхушки дерева.

— А лошади выдержат? — спросил Ботвиль, — они ведь не верблюды…

— Вот именно, а то бы нас уже давно догнали, — сухо ответил светловолосый крепыш.

— Ты считаешь, что опасность уже позади? — допытывался его спутник.

— Господин граф де Ботвиль, я вижу, что четыре года неволи лишили вас мужества и достоинства? — резко сказал Колен Потювель.

— Ты забываешься, мужлан! — высокомерно воскликнул Ботвиль.