Анжелика и султан

Беглецам-мужчинам часто приходилось слезать со своих коней, чтобы помочь взобраться наверх по особенно крутому склону лошади, на которой сидела Анжелика, находившаяся в полубессознательном состоянии от жажды и усталости.

Но она стойко переносила все тяготы кошмарного пути, и ни один стон не сорвался с ее пересохших губ.

Часто тропа шла по узенькому каменному карнизу, ограниченному с одной стороны пропастью, а с другой — отвесной каменной стеной, уходящей ввысь.

Лошади пугливо косились в-бездну, всхрапывали и отказывались идти. И тогда мужчины опять сходили с лошадей и проводили их по одной через особо опасные места. Анжелика закрывала глаза, чтобы не видеть ужасный обрыв, куда с грохотом срывались камни из-под ног путников.

Самым тяжелым оказался гребень перевала, где им пришлось переждать ночь. К мукам жажды прибавился еще и страшный холод, пронизывающий тела, слабо защищенные одеждой. Только тепло лошадей помогло им выдержать мучительные часы до появления утренней зари.

Как только вокруг посветлело, путники подняли лошадей и продолжили свой путь к морю.

Наконец тропинка подошла к развилке. Обе разделявшиеся дорожки шли к побережью, но Колен Потювель знал, что правая ведет к своеобразному оазису — небольшой рощице на берегу горного ручья. Эта тропинка намного сокращала путь к цели, но она была опасна для беглецов, так как там находились заставы султана.

А левая тропинка долго петляла по скалистым ущельям, лишенным воды.

Видя состояние Анжелики, Колен Потювель решил направиться по более легкой дороге, предварительно разведав ее. Высмотрев недалеко от развилки укромное место между скал, он направил свой маленький отряд туда и, когда спутники вопросительно посмотрели на него, сказал:

— Передохните, я отправлюсь в разведку по правой дороге. Если попаду в засаду, выстрелю в воздух — предупрежу об опасности.

Он протянул руку, чтобы взять у Ботвиля один из двух пистолетов, которые были у того за поясом, но бывший граф решительно заявил:

— Нет, пойду я, если со мной что-то случится, ты скорее сможешь ее спасти!

— Но если там засада, то вы сразу же погибнете, — сказала Анжелика, взглянув на дворянина, который выглядел не намного лучше нее и, покачиваясь в седле от слабости, держался и за повод, и за гриву коня.

Из троих один Колен Потювель выглядел так, словно и не было этого тяжелого перехода через пустыню и горы. Чувствовалось, что он еще крепок и полон сил.

Граф де Ботвиль, увидев сострадание во взгляде изможденной, но по-прежнему прекрасной маркизы, собрал все силы, гордо выпрямился в седле и тщеславно сказал:

— Еще ни один де Ботвиль не умер в своей постели… Прощайте, мадам, или… до встречи в Версале!

Он протянул пистолет Колену Потювелю и, выехав из укрытия, направил коня по правой тропинке.

Его товарищ проводил всадника долгим взглядом, вздохнул и сказал:

— Да, Версаль… Наверное, красиво там. Я знаю во Франции только море, по которому плавал, да свой родной город-порт Сен-Вари Онконг, ворота Нормандии. Изумрудная Нормандия, зеленая, не то, что эта Богом проклятая Африка! Встретив вас, я впервые пожалел, что я простой матрос!

— Почему! — удивилась Анжеликами улыбнулась.

— Хочу вам сказать… Если нас поймают… Знаю, какие муки вас ждут. Я не отдам им вас в руки живой! Я смогу это сделать потому… — он запнулся, но решительно продолжил: — Потому что я люблю вас!

— Любите меня?! — изумленно выдохнула пораженная Анжелика.

— Без всякой надежды, — усмехнулся нормандец. — Если нас схватят — мы умрем… Если спасемся — я всего лишь матрос…

Анжелика тяжело вздохнула, и опустила голову — ей было жаль, что она, сама того не желая, заставила страдать этого отважного человека.

Долгую и тягостную паузу вдруг прервал отдаленный пистолетный выстрел. Колен Потювель вздрогнул, схватил поводья лошади Анжелики, пришпорил своего коня и направился к левой тропинке, петляющей между скал, — оглядываясь назад и опасаясь появления погони.

Прошло несколько часов изматывающей гонки. Лошади уже шатались от усталости. Бока животных были изранены острыми шпорами всадников, постоянно торопивших их, но они почти не реагировали на боль и плелись шагом. Неожиданно за скалами засверкала полоска голубой воды.

— Море! — воскликнул бывший матрос, радостно вдыхая полной грудью острый йодистый запах гниющих водорослей, далеко разносящийся от берега.

Лошади, учуяв влажный воздух, сами ускорили шаг, и вскоре перед глазами истомленных беглецов открылась бескрайняя поверхность моря. На самом горизонте виднелся парус одинокой фелюги.

Колеи Потювель подъехал к самому берегу, спрыгнул с коня, опустился на колени и, хохоча от радости, стал плескать на себя соленой водой, поднимая тучи брызг.

Потом он обернулся к Анжелике и сказал:

— Мы сейчас находимся недалеко от города Сеуту, где размещается консульство Франции. Думаю, что консул поможет нам вернуться на родину, — и обрызгал ее водой. Затем всмотрелся в кучу водорослей и стал собирать какие-то ракушки, в изобилии разбросанные по берегу.

— А вот и наш обед, — сообщил он Анжелике, сошедшей с лошади.