Анж Питу

– Но я же говорю тебе, что он умер от апоплексического удара, я повторяю тебе, что был на его похоронах и даже не дал вытащить его из гроба и повесить.

– А я его только что видел живым!

– Ты?

– Вот как вас вижу, господин Бийо. Похоже, умер кто-то из его слуг, и негодяй велел похоронить его как дворянина. О, все открылось; он это сделал, боясь мести народа.

– Расскажи все по порядку, Питу.

– Давайте-ка выйдем в коридор, господин Бийо, там нам будет вольготнее.

Они вышли из зала и дошли до вестибюля.

– Прежде всего, – сказал Питу, – надо узнать, здесь ли господин Байи?

– Будь спокоен, он здесь.

– Хорошо. Итак, я был в клубе Добродетельных людей, где слушал речь одного патриота. И знаете, он говорил по-французски с ошибками! Сразу видно, что он не был учеником аббата Фортье.

– Продолжай, – сказал Бийо, – ты прекрасно знаешь, что можно быть патриотом и не уметь ни читать, ни писать.

– Это верно, – согласился Питу. – И тут вдруг вбежал запыхавшийся человек с криком: «Победа, победа! Фулон не умер, Фулон жив: я его видел, я его нашел». Все отнеслись к этому, как вы, папаша Бийо, никто не хотел верить. Одни говорили: «Как, Фулон?» Другие говорили: «Полноте! – Помилуйте». Третьи говорили: «Ну, раз уж ты такой прыткий, нашел бы заодно и его зятя Бертье».

– Бертье! – вскричал Бийо.

– Да, Бертье де Савиньи, вы ведь его знаете, это наш Компьенский интендант, друг господина Изидора де Шарни.

– Конечно, тот, который всегда так груб со всеми и так любезен с Катрин.

– Он самый, – ответил Питу, – ужасный обирала, еще одна пиявка, сосущая кровь французского народа, изверг рода человеческого, «позор цивилизованного мира», как говорит добродетельный Лустало.

– Дальше, дальше! – требовал Бийо.

– Ваша правда, – сказал Питу, – ad eventum festina, что означает, дорогой господин Бийо: торопись к развязке. Так вот, я продолжаю: этот человек вбегает в клуб Добродетельных и кричит: «Я нашел Фулона, я его нашел!» Поднялся страшный шум.

– Он ошибся! – прервал твердолобый Бийо.

– – Он не ошибся, я сам видел Фулона.

– – Ты сам видел, своими глазами?

– Своими глазами. Имейте терпение.

– Я терплю, но во мне все так и кипит.

– Да я и сам тут аж взмок… Я же вам толкую, что он только притворился мертвым, а вместо него похоронили слугу. По счастью, вмешалось Провидение.

– Так уж и Провидение! – презрительно произнес вольтерьянец Бийо.

– Я хотел сказать, народ, – покорно уточнил Питу. – Этот достойный гражданин, этот запыхавшийся патриот, сообщивший новость, видел негодяя в Вири, где он скрывался, и узнал его.

– Неужели!

– Узнав Фулона, он его выдал, и мерзавца сразу арестовали.

– А как имя храброго патриота, у которого достало смелости совершить этот поступок?

– Выдать Фулона?

– Да.

– Его зовут Сен-Жан.

– Сен-Жан; но ведь это имя лакея?

– Да, он тоже лакей этого негодяя Фулона. Так ему и надо, этому аристократу! Незачем было заводить лакеев!

– Ты, я смотрю, нынче в ударе! – удивился Бийо и придвинулся к Питу поближе.

– Вы очень добры, господин Бийо. Итак, Фулона выдали и арестовали: его отправили в Париж, доносчик бежал впереди, чтобы сообщить новость и получить награду, так что Фулон добрался до заставы позже него.

– Там ты его и видел?

– Да, ну и вид у него был! Вместо галстука ему надели на шею ожерелье из крапивы.

– Послушай, а почему из крапивы?

– Потому что, по слухам, этот негодяй сказал, что хлеб для порядочных людей, сено для лошадей, а для народа хороша и крапива.

– Он так сказал, несчастный?

– Да, тысяча чертей, он именно так и сказал, господин Бийо.

– Вон как ты нынче ругаешься!

– Да чего уж там! – бросил Питу небрежно. – Ведь мы солдаты! Одним словом, Фулон остаток пути шел пешком, и его всю дорогу колотили по спине и по голове.

– Так-так! – сказал Бийо уже с меньшим воодушевлением.

– Это было очень забавно, – продолжал Питу, – правда, не всем удавалось его ударить, потому что за ним шло тысяч десять человек, не меньше.

– А что было потом? – спросил Бийо в раздумье.

– Потом его отвели к президенту Сен-Марсельского округа, хорошему человеку, знаете его?

– Да, господин Аклок.

– Аклок? Он самый, и он приказал отвести его в Ратушу, потому что не знал, что с ним делать; так что вы его скоро увидите.

– Но почему об этом сообщаешь ты, а не достославный Сен-Жан?

– Да потому что у меня ноги гораздо длиннее, чем у него. Он вышел раньше меня, но я его догнал и перегнал. Я хотел вас предупредить, чтобы вы предупредили господина Байи.

– Тебе везет, Питу.

– – Завтра мне повезет еще больше.

– Откуда ты знаешь?

– Потому что тот же самый Сен-Жан, который выдал господина Фулона, обещал поймать и сбежавшего господина Бертье.

– Так он знает, где тот скрывается?

– Да, похоже, этот Сен-Жан был их доверенным лицом и получил от тестя и зятя, которые хотели его подкупить, немало денег.

– И он взял эти деньги?

– Конечно: от денег аристократа никогда не стоит отказываться; но он сказал: «Настоящий патриот не продает нацию за деньги!»

– Да, – пробормотал Бийо, – он предает своих хозяев, только и всего, Знаешь, Питу, мне кажется, он большая каналья, этот твой Сен-Жан.