Антракт

А потом к нему приехала его сильно беременная, но законная жена, и он превратился в совсем чужого Ивана, в котором я мучительно старалась найти знакомые черты.

Самым тяжелым было для меня время, когда мы жили в нескольких минутах ходьбы друг от друга, иногда случайно встречаясь, но его крепко держала за руку другая женщина. В такие минуты я цепенела и не могла осознать этот абсурд. Мне казалось, что надо закрыть глаза, и потом их снова открыть, и мой любимый снова окажется рядом со мной.

Наконец, они уехали на свою Камчатку.

И так и остались невостребованными красивейшие обручальные кольца, сделанные рижским ювелиром Олегом, другом моей покойной подруги Машеньки. Милая моя мамочка втайне собрала все свое золото, чтобы хватило на два кольца. Они с Машей выбрали дизайн, надо сказать, великолепный. А как доставлялись эти кольца из Риги – это отдельная детективная история: на дворе девяностый год, и каждый грамм металла надо было декларировать при пересечении границы. Все препоны преодолел этот груз – его привезли наши летчики, кто – не знаю. Но вот незадача: жениху кольцо оказалось мало. Говорят, это самая трагическая примета для пары. И она с нами случилась. А с другой стороны, как же обручаться с человеком, который официально женат… Нельзя нарушать нравственные законы Вселенной. Свое кольцо я носила как память о двух моих любимых женщинах: маме и Маше – я знала, что они искренне меня любили и очень хотели, чтобы я была счастлива.

След от гвоздя

Процесс отвыкания и возврат в одинокую жизнь был мучительным и долгим: слишком многое напоминало о недавних счастливых днях. Как в той сентиментальной песне: «…мне было довольно того, что гвоздь остался после плаща».

Молва донесла весть, что у Ивана родилась и вскоре умерла дочь. А потом случилась и еще одна трагедия: Иван вместе с другом и женой попали в шторм в открытом море в декабре. Жена и друг погибли, а его, полуживого, спасли. Говорят, что есть люди, в которых заложен элемент самоуничтожения. Здесь ситуация была посложней: на уничтожение обрекались и люди, пересекавшиеся с ним по судьбе. Среди тех, погибших, могла быть я: ведь я готова была все бросить и поехать за ним на край света: только позови!

Проходили годы, а для меня ничего не менялось: я ждала. Все реже встречающиеся поклонники задавали один и тот же вопрос, видя мой отчужденный взгляд: кто же тебя так сильно обидел? Наверно, расскажи я кому-нибудь свою историю, освободилась бы от части печали…Но не могла я этого сделать в силу того, что не понимала, как правильно расставить акценты, чтобы не выглядеть уж совсем дурочкой в этой пошлости.

Я мучительно искала ответа, почему все так получилось. А мой любимый Андерсен, с героинями которого я себя ассоциировала, успокаивал меня, что все будет хорошо, и я верила ему! Мне казалось, что достаточно я в своей жизни походила по крапиве, превращая ее в нити для вязания кольчуги любимому. И все думала: придет час, когда неожиданно спустится с небес мой возлюбленный и унесет меня с собой, пусть даже в суровые камчатские края. А потом поняла, что больше я похожа на Русалочку из сказки того же Андерсена, и больно мне ходить по земле, а мой принц уплыл на своем корабле, часто меняя по дороге возлюбленных, и забыл про меня, и что-то надо с этим делать!

Нужно было искать противоядие от этой тоски, потому что она полностью поглотила меня.

О пользе евроремонта

Побывав в Лондоне в нескольких красивых домах и возвратившись оттуда, я поняла, что вполне в силах приблизить себя к выздоровлению. Я решила сама сделать в квартире евроремонт, который тогда только входил в моду. Своим решением я убивала нескольких зайцев: убирала следы от гвоздей, забитых моим возлюбленным, и наводивших на грустные думы, меняла интерьер всей квартиры, и, самое главное – снимала со стены ковер – оплот нашего несостоявшегося семейного очага. Как я мечтала потоптать его своими ногами! Глуповатое, наверно, желание… Но я была уверена, что это поможет мне!

Ремонт я сделала. И ковер теперь уже лежал на полу. И можно было топтаться по нему, стирая следы того самого призрачного неудавшегося счастья. Друзья и знакомые удивлялись моей фантазии, некоторые не понимали минимализма форм и белого цвета стен и потолка. Но немногие знали причину, которая побудила меня к этим метаморфозам.

Эти преобразования подействовали на меня как плацебо на больного: началось медленное выздоровление. Мое состояние было похоже на тот белый цвет, который окружал меня: вроде бы пустота, но она же в любой момент может превратиться в радугу…

Но белый свет так и остался белым цветом. Была какая-то бабушка, которая пристально посмотрев на меня, сказала, что выпадет мне в жизни большая, но недолгая любовь. Что прелюдия к этой любви будет длиться больше двадцать лет, а закончится она, практически не начавшись, за три месяца, скорее всего, она не знала. Но если бы и знала, разве можно говорить о таких жестоких вещах…Ведь до этой любви можно было и не дожить.