Antisex

Итак, ДД вылетел на очередную конфиденциальную правительственную встречу. Его сопровождавшие были относительно молодыми людьми — лет по сорок, или чуть более. Это не были особи, созданные в «Родилке», а люди, рожденные еще традиционным способом от совокупления женщины и мужчины. Собственно, они принадлежали к новому поколению «близких», так как были вовремя отняты у биологических родителей и воспитаны в строгом соответствии с нашими новыми законами и правилами.

Саммит занял три дня, и мы получили радостное известие, что ДД со своим окружением вылетает обратно. Однако радовались мы преждевременно.

Примерно через час после вылета стали приходить тревожные известия — наш самолет попал в мощную грозовую тучу. Связь с ним нарушилась, а затем он вовсе пропал с радаров. Мы, несколько человек самых «близких», экстренно собрались в Шахматном доме и в неописуемой тревоге следили за сообщениями авиадиспетчеров, ведущих наш самолет.

Час проходил за часом, день сменился ночью — вестей не поступало. Все были в страшном напряжении, никто не думал ни о еде, ни о воде, ни о сне. Хорошо помню те мысли, которые меня одолевали, как я ни старался их прогнать: «А что, если ОН погиб? Что с нами будет? Сможет ли наша страна выжить без ЕГО направляющей руки, железной воли, без ЕГО умения прозревать будущее? Что делать? Как будем жить?» Уверен, что подобные страхи возникли у каждого, кто следил за теми страшными событиями.

Так в безумном беспокойстве и полной неизвестности прошел день, за ним другой. Наконец, к вечеру второго дня пришла радостная весть: пропавшие вышли на связь. Ликование наше не имело границ ‒ почти все, бывшие на борту, были живы, один, правда, погиб, но эта смерть никого не опечалила и не взволновала. Главное было в том, что жив наш дорогой ДД, самолет исправен и вылетает в Столицу мира.

Помню, как мы встречали самолет на аэродроме, как с замирающим сердцем прислушивались к гулу его двигателей, когда он подлетал, в каком волнении следили за его посадкой и медленным выруливанием на летном поле. И когда мы увидели ДД, спускающегося по трапу, все в едином счастливом порыве побежали к самолету встречать и приветствовать нашего дорогого лидера.

Волнение в народе улеглось, ЦИНН немедленно разослал каждому успокаивающее сообщение о благополучном прибытии ДД и всей (почти всей) команды. Жизнь, казалось, вернулась в свою спокойную привычную колею.

Сейчас я с мальчишеским нетерпением ждал, что сам ДД расскажет об этом событии.

‒ Тогда наш самолет, ‒ говорил ДД, ‒ попал в сильную грозу. Мы сбились с курса, потеряли связь с землей и вынуждены были искать возможное место приземления. От удара молнии вырубились навигационные приборы. Пилоты приняли решение искать возможное место для посадки, хотя не понимали, где мы находимся. С трудом мы пересекли грозовой фронт, видимость стала лучше, просматривалась земля. Прошло, наверное, еще полчаса, в течение которых стало понятно — если в ближайшее время не удастся найти возможность посадить самолет, всем нам крышка. И вдруг штурман воскликнул: «Вижу посадочную полосу». «Идем на снижение», ‒ скомандовал командир, и мы понеслись вниз.

Тут он глубоко вздохнул — очевидно, воспоминания его самого взволновали, — перевел дыхание и продолжил:

— Наконец, шасси коснулись земли, самолет подпрыгнул, затем уверенно понесся по полосе и, в конце концов, остановился. Я глянул в иллюминатор — мы находились на каком-то аэродроме, довольно запущенном — сквозь щели между плитами покрытия пробивалась трава. Вдруг откуда-то к нашему лайнеру подкатился трап — стало быть, за нашей посадкой следили. Мы вышли на летное поле. Я огляделся — невдалеке стояли два небольших самолета — один, по-видимому, совсем древний, с четырьмя крыльями, который мы в ранней молодости называли «кукурузником», — помнишь? Второй самолет был красивый, скорее всего недавно построенный. В отдалении маячили еще несколько больших самолетов, но было совершенно очевидно, что ими давным-давно никто не пользовался.