Античный чароплёт. Том 3

Аукнулась выходка знатно. Восстанием. Городишки на севере Бхопалара занимались в основном коммуникациями с деревнями свободных и не связанных с Храмом чародеев, а также – торговлей с драгоглазыми. Из-за мира с Ракануджаром эти места считались самыми спокойными во всём царстве, а из-за торговых потоков из Царства Самоцветов и из Похалая, торговый путь с которым раньше шёл напрямую через горы, тут ещё и жилось относительно сытно и богато. Как результат, местные, привыкшие к своему хорошему положению, редко видевшие воинов Раджи в частности и войны в целом, имели несколько отличные от привычных принцу менталитет и представление о своих правах и обязанностях. С учётом резко ухудшегося уровня жизни из-за прекращения ВСЕЙ торговли через горы, они и так были на взводе. Собственно, не удивлюсь, что они воспринимали свои действия с деньгами и приказами Тарджабалахасара как некую компенсацию за случившееся. Конечно же спустя два дня к нам никто не пришёл. Как и спустя три дня. И четыре. А на пятый вернувшиеся разведчики доложили о двух повешенных гонцах Сварнрааджа. Впрочем, тот тоже церемониться не стал.

События дальнейших двенадцати дней были жестокими и кровавыми. Сварнраадж не стал привлекать наг, что, собственно, логично. Они не нанимались подавлять восстания в его землях. Да и помощь их была не нужна. Как позже выяснилось, искра, брошенная принцем, стала причиной пожара мятежа сразу в трёх небольших городах, которые сумели собрать “большую силу”. Очень большую. Ага. Аж тысячу человек выставили из своих горожан и окрестных крестьян. "Большая сила" была даже с магической поддержкой: привлекли больше двух десятков чародеев небольшой силы из местных независимых (потому что не нужных) знахарей, нескольких аколитов, которые были отсюда родом, и ещё кого-то. Сварнраадж, пока против него собирали и пытались сдвинуть с места это неорганизованное стадо, называемое войском, просто зашёл в один из городов вместе со своим отрядом. А отряд состоял, на минуточку, из меджайя, джунуюдха и настоящих воинов. Про магическую поддержку со стороны жрецов, лояльных храмовников и меня даже говорить не имеет смысла. Надо ли уточнять, что вскоре уже появились и строители, и рабы для расплаты с нагами? Следующим на очереди стало “войско”, которое было разбито и рассеяно по окрестностям, а дальше частично присягнуло Радже на верность, отправившись в качестве обслуги и подкрепления на строительство фортов, либо вернувшееся на землю (жители деревень). Хоть каждого десятого всё равно отдали нагам. В основном такой процент получился потому, что те столько сумели выловить за отведённые им для этого два дня. Оставшиеся два города, напившиеся собственной крови и лишившиеся сотни детей, отправленных на обучение в Храм, присмирели и начали безропотно выполнять свои обязанности, давясь оставшимися объедками. Разумеется, Сварнраадж не стеснялся, когда приказал обнести самые богатые дома на предмет ценностей. Помимо бунтовщиков существовали и ещё несколько поселений. Кажется, кое-где, когда до тех мест дошла весть о бунте, стали сами готовить свои отряды. Только вот следом пришли новости об уничтожении целого города и об участи, постигшей оставшиеся два. Пожар восстания разгореться просто не успел. Всё было задавлено.

– Хватит уже его мучать, – поморщился я, обращаясь к Шак’чи.

Понятно, что пленных было много. Всех их надо было чем-то кормить или куда-то девать. Некоторых отпустили в деревни на поруки местных, которым рабочие руки ой как не помешали бы. Ну а я забрал себе двоих для Шак’чи. Обезьян нуждался в пране. Так-то, конечно, ему не нужно было нереально много: я мог его обеспечивать и самостоятельно, но перед следующим новолунием требовалось его основательно усилить. Понятно, что ночь без луны ещё не скоро. С учётом дюжины суток на подавление восстания – осталось ещё девять дней, но потренироваться следовало уже сейчас. Помогал мне в этом деле, разумеется, Роши, который, конечно, прекрасно знал узоры и обряды для помощи духу в одержимости. Кривой одержимости, правда, но мне и не нужно особо, чтобы Шак’чи бегал, прыгал и сражался в человеческом теле. Достаточно будет, чтобы он мог поглотить достаточно праны в нужное время.

Обезьян, к сожалению, обладал довольно поганым юмором. Он всё время пытался кого-то поддеть, над кем-то подшутить, поиздеваться. И шутки его нередко были весьма жестоки. В отношении союзников он ещё сдерживался, но вообще не слишком забивал свою пылающую голову такими проблемами. В частности, он даже, мне кажется, получал какое-то садистское удовольствие, когда в очередном бою оставлял мне жутчайшие ожоги. Вот и сейчас Шак’чи заставлял медленно обугливаться некоторые участки тела своей жертвы, но удерживая ту в сознании. Фактически, обезьян занимался настоящими пытками. Пытал и веселился. М-да…