Ангел над городом. Семь прогулок по православному Петербургу

Безгласна видя на одре
Защитника, отца, героя,
Рыдали россы о Петре;
Везде наполнен воздух воя,
И сетовали все места:
Земля казалася пуста;
Взглянуть на небо – не сияет;
Взглянуть на реки – не текут,
И гор высокость оседает;
Натуры всей пресекся труд.

М. В. Ломоносов

А жизнь в империи шла своей бессмысленной чередой, где увеселения знати сменялись преступлениями, а преступления новыми увеселениями.

Сама императрица Елизавета Петровна, разорявшая казну империи строительством дворцов и приобретением нарядов, искренне верила, что легче всего погубить душу, войдя в долги.

– Если оставишь долги после себя и никто их не заплатит, – поучала она будущую императрицу Екатерину II (тогда еще только великую княгиню), – душа твоя пойдет в ад!

При этом собственные мотовство и распутство «дщерь Петрова» смертным грехом не считала, поскольку самодержавную монархию считала для того и существующей, чтобы удовлетворять любые свои желания и похоти.

Но долги платить все равно пришлось… Хотя и не самой Елизавете Петровне.

Предание полагает, что от тайного брака императрицы с певчим графом Алексеем Разумовским родилось двое детей. Об участи сына известно только, что он жил до начала XIX века в одном из монастырей Переславля-Залесского. Дочь же стала известна под именем княжны Таракановой.

Следы нескольких княжон Таракановых обнаруживаются в различных женских монастырях, и по этому поводу остроумно было замечено, что в России нет женского монастыря, который не имел бы предания о какой-либо таинственной затворнице.

Тем не менее одна из предполагаемых княжон Таракановых, инокиня Московского Ивановского монастыря Досифея – абсолютно реальная историческая фигура, более того, имя ее фигурирует среди подвижников благочестия.

«Жизнь инокини Досифеи, – писал Е. Н. Поселянин, – представляет собою пример великого бедствия, ничем не заслуженного несчастия. Царской крови, родившись, казалось, для радостной жизни, для широкого пользования благами мира, она была в рассвете лет и сил заживо погребена, но вынесла безропотно тяжкую долю и просияла подвигами благочестия».

Считается, что инокиня Досифея, будучи еще княжной Августой Таракановой, была направлена за границу, и там воспитывалась и жила, пока не явилась некая самозванка, вошедшая в историю под именем принцессы Володомирской, которая объявила себя дочерью Елизаветы Петровны. Несчастная самозванка была заманена графом Орловым на корабль, привезена в Россию и посажена в Петропавловскую крепость, где и скончалась в 1775 году.

Эта интрига имела печальные последствия для настоящей княжны Таракановой – Августы. Встревоженная восстанием Пугачева, объявившего себя, как известно, Петром III, императрица Екатерина II распорядилась доставить в Россию и настоящую дочь Елизаветы Петровны. В Петербурге императрица сама беседовала с княжной.

Она долго рассказывала о смутах, обрушившихся на Российскую империю, и в заключение объявила, что, дабы не вызвать нечаянно государственного потрясения, княжне следует отказаться от мира и провести остаток дней в монастыре.

Противиться государственному благу Тараканова не имела возможности и предпочла смириться со своей участью. Местом заточения княжны Екатерина II избрала Московский Ивановский монастырь, который покойная Елизавета Петровна устраивала как монастырь для вдов и сирот знатных лиц. Здесь и заточили ее дочь, ставшую инокиней Досифеей.

Досифею не пускали ни в общую церковь, ни в трапезу. Иногда для нее совершалось особое богослужение в надвратной Казанской церкви, и тогда туда кроме священника, причетника, игуменьи и келейницы никого не пускали. Двери Казанской церкви, пока там находилась Досифея, наглухо запирались.

«Понятны, – писал Е. Н. Поселянин, – те глубокие внутренние муки, которые переживала она в своем невольном затворе. Конечно, она сравнивала его со своим прошлым: величием своих родителей, своей прежней вольною и роскошною жизнью, и какая тоска в эти минуты должна была грызть ее душу!»

Последние годы жизни Досифея старалась жить в полном уединении…

Ее хоронили торжественно. На похороны явилась вся московская знать, и во главе всех главнокомандующий Москвы граф Гудович, женатый на графине Прасковье Кирилловне Разумовской.

Тело затворницы положили у восточной ограды Новоспасского монастыря (там размещалась усыпальница рода Романовых), на левой стороне от колокольни. Могилу ее покрыли диким камнем с надписью: «Под сим камнем положено тело усопшей о Господе монахини Досифеи обители Ивановского монастыря, подвизавшейся о Христе Иисусе в монашестве 25 лет и скончавшейся февраля 4 дня 1810 года».