Андрей Столяров

Мне неизвестно, какие процессы происходили тогда во властных верхах — на совещаниях Совбеза ООН, на коллегиях руководства ДЕКОНа, куда включены были представители великих держав. Думаю, соответствующие документы и протоколы будут рассекречены этак лет через тридцать, когда это уже никого не будет интересовать. Тут даже Лавенков ничего толком не знал, не такой у него был статус, чтобы попасть в святая святых; при всем нюхе своем он был вынужден, как и мы, довольствоваться лишь слабеньким эхом, долетающим иногда с горних вершин. Все же кое-что понять было можно. Шла великая битва за шкуру медведя, которого (заметим в скобках) еще только пред­стояло убить. И результатом ее, политическим компромиссом, достигнутым не без взаимных потерь, яви­лась так на­зываемая «Декларация о Контакте», утвержденная в срочном порядке Генеральной Ассамблеей ООН. Согласно ей все знания, которые могут быть получены от арконцев, все звездные технологии или даже просто на­меки на них, отныне и навсе­гда считаются достоянием человечества: ни одна страна, ни одно юридическое или физическое лицо не имеет права использовать их без официаль­ного разрешения Объединенных Наций. Серьезный был доку­мент. Видимо, страх, что кто-то оторвет себе больший, чем у других, кусок, в очеред­ной раз сыграл позитив­ную роль. Группы экспертов потому и бы­ли сформированы из представителей раз­ных стран, чтобы никакая из них не могла получить даже мизерного преимущества. Требования Гвинеи-Бисау, Укра­ины, Соломоно­вых Островов и Литвы вклю­чить их граждан в состав экспертов ДЕКОНа были решительно отклонены.

Компромисс, впрочем, успокоил не всех. Юсеф, например, сразу сказал, что при всей внешней демократичности Декларации она дает очевидные преимущества западным странам. Ведь освоить звездные инновации смогут лишь те, кто имеет развитый технологический базис, то есть прежде всего — Европа и США. Они, несомненно, сделают колоссальный рывок вперед: разницу между ними и странами Третьего мира последние уже никогда не смогут преодолеть. Неравенство, существующее сейчас, будет навеки закреплено. Мы вступим в эпоху, разделенную на рабов и господ.

— Ну и что ты тогда предлагаешь? — спросил Чак.

А Юсеф пожал плечами:

— Лучшее, что мы можем сделать сейчас, — это прервать Кон­такт. Мы к нему ни этически, ни психологически, ни технологически не готовы…

— Н-да… — подвел итог Чак.

Декларация тем не менее была принята, и ее проекция на реальность начала обретать структурные формы. Было установлено, что каждый раунд переговоров будет проводить отдельная группа экспертов и чередование групп будет про­ис­ходить меха­нически — по порядковым номерам. Еще одна группа экспертов будет при­сутствовать в качестве наблюдателей, но — ней­траль­но, не имея права вмешиваться в переговорный про­цесс. Базовым языком прото­колов станет английский, но те экс­перты, для которых речь Виллема прозвучит на родных язы­ках, в случае смысловых рас­хождений обязаны будут вносить при­мечания в текст. Окон­чательную редакцию будет делать группа лингвис­тов, но вычи­тывать документ и опять-таки, если нужно, вносить примечания обя­заны все эксперты.

В общем, заскрипела тяжеловесная канцелярская машинерия. Забором выросли циркуляры, узенькими тропами легли меж них чиновничьи рекомендации и предписания. Мы начали то­нуть в необозримом море бумаг. На работу с черновым протоколом у меня, например, уходило восемь часов, а окончательная редакция вместе со всеми примечаниями, дополнениями и рекомендациями представляла собой фолиант объемом в сто двадцать — сто пятьдесят машинописных страниц. И такой фоли­ант появлялся у меня на столе каждый день. Труд совер­шенно немыслимый. Результат, несмотря на опасения Юсе­фа, все-таки превра­щался в бесконечный процесс. В конце концов я просто пере­стал это читать.

Да и особого смысла в том не было. В первый же день возобновившихся переговоров, то есть когда «психогенетическая селекция» была наконец завершена, а, между прочим, заняло это около трех недель, мы получили от арконцев такой удар, который вбил нас по самую шляпку, как гвоздь.

Я имею в виду знаменитые «Арконские принципы», которые сразу же огласил Виллем.

Суть их была чрезвычайно проста.

Во-первых, арконская цивилизация не будет передавать Зем­ле никаких технологий — ни биологических, ни социальных, ни производственных — вообще ничего. И даже обсуждения этих вопросов производиться не будет. А во-вторых, арконская цивилизация также не будет передавать Земле никаких сведений о себе — ни о своей культуре, ни о социальном устройстве, ни о бытовых (межличностных) отношениях, то есть и в этой области — полный абзац.

Вот это был удар так удар.

Гвоздь был вбит так, что шляпку его было даже не подцепить.