Андрей Смирнов

разговоре   проскальзывало  еще  несколько  имен,   но  чаще  прочих   —  Верочелле.   Легат  Верочелле.

Упоминалось это имя обычно вкупе с ругательствами...

Я   попивал   медовуху   и   время   от   времени   поглядывал   на   этих   двух   рыцарей.   Они   меня

заинтересовали.   Особенно   тот,   который   с   красным   крестом.   Не   оставляло   ощущение,   что   этот

прикид я где-то уже видел. Кажется, в каком-то кино.

Белый плащ, красный крест... Про крестоносцев, кажется, было кино-то.

Тамплиер, всплыло откуда-то. Храмовник.

Тамплиер, значит? Что-то в моей голове щелкнуло...

* * *

...пронзительное   голубое   небо.   Безжалостное   солнце.   Впереди   —   тень   громадной   стены.

Солнце, песок и пот. Мы. не видим крепости, к которой идем, прячась за большими деревянными

щитами.   В   щит,   который   несут   мои   соседи,   попадает   горшок   с   зажигательной   смесью.   Щит

загорается.   Пламя   перекидывается  на   одного   из   солдат.   Тот   падает  в  песок  и   катается  по   нему,

пытаясь сбить пламя. Щит падает. Второго солдата прошивает стрела. Рыцарь, шедший за ними,

прыгает к нам и укрывается за щитом, который несут мои люди. Он одет в грязный белый плащ с

красным крестом. Я знаю его. Его зовут Ги де Эльбен.

Мы движемся дальше. Уже приготовлены лестницы, крючья и скаты. Справа, заслоняя солнце,

движется башня. Дела на башне не очень хороши — один бок ее уже горит.

Внезапно   мимо   нас   проносится   человек   на   огромном   черном   жеребце.   На   нем   черненый

испанский доспех, но шлема нет. У него гордое лицо и рыжие волосы. Стрелы сыплются вокруг, но

его не задевают.

—   Ричард...   —   цедит   Ги.   —   Проклятый   кретин!   Комедиант!   Хоть   бы   ему   наконец-то

размозжили башку!..

* * *

...Возникшая перед мысленным взором картина растаяла... Я вытер пот со лба. Что это?.. На

мгновение   я   ощутил   все   то,   что   ощущал   тот   человек   в   пустыне...   Усталость.   Упорство.   Злобу.

Напряжение... Но я снова был в мирном трактире, где шумели пьяные школяры.

Я уставился на тамплиера и залпом осушил свой кубок.

Тамплиер (точно, Ги де Эльбен!), видимо, что-то почувствовал, потому что повернулся в мою

сторону и тоже уставился на меня. Его глаза расширились:

— Андрэ! Дьявол! Это действительно ты или мне померещилось?

— А ты как думаешь?

Мы поднялись одновременно.

— Клянусь святым Мартином, это все-таки ты!

— Я, я, давайте к нам! — Я сделал приглашающий жест в сторону свободной скамейки.

— Здравствуйте, господин де Эльбен, — вежливо произнес Тибо.

Тамплиер ощерился:

— А-а, ты еще жив, толстячок. И брюхо вдвое больше отъел. Как думаешь, если с тебя сальце

снять, на скольких боровов хватит?

Тибо со смущенной улыбкой погладил собственный живот. Ги уселся.

— Андрэ, позволь представить тебе Годфри де Фраго, рыцаря графа Раймонда... Годфри, это

Андрэ де Монгель, крестоносец и мой давний друг.

— Ну, за встречу.

— За встречу.

Осушили кубки.

— Вот уж не думал, что встречу тебя здесь, — сказал Ги, вытирая губы.

— И я не думал.

— Как отец-то твой? Здоров?

Я  постарался  сохранить  спокойное  выражение  на  лице,   в то время  как  мысли  мои  бешено

неслись   вскачь.   Почему   Ги   интересуется   здоровьем   моего   отца?   Может   быть,   старый   граф   де

Монгель чем-то болен и Андрэ об этом рассказал Ги де Эльбену? Или это просто дань вежливости?..

Ладно, попробуем сыграть вслепую. Рассказывать всем и каждому, как меня сильно ударил по голове

Гийом де Бош, мне уже порядком надоело.

Я коротко кивнул.

Разговорились.   Я   старался   врать   поменьше   и   побольше   налегать   на   известные   мне   факты.

Упомянул о турнире в Арле. Благодаря нескольким дням, проведенным в замке барона Бернарда, а

также нерегулярным допросам Тибо, я уже приблизительно знал, что там было. Упомянул войну за

Эгиллем. Это сообщение де Эльбена изумило.

— За какого дьявола тебе это понадобилось? — спросил он.

—   Захотелось   размяться,   —   коротко   ответил   я.   Ги   кивнул.   Это   было   единственное

правдоподобное   объяснение,   почему   сын   графа   Монгеля   влез   в   склоку   между   баронами   чужой

страны, да вдобавок еще действуя едва ли не как простой рыцарь одного из них.

В свою очередь сьер Ги и сьер Годфри поведали мне, что привело их в Безье и, в частности, в

этот трактирчик. История была прелюбопытнейшая.

Граф Раймонд Тулузский, которому было глубоко наплевать на религиозные воззрения своих

подданных,   пытался   и   с   подданными   по   этому   поводу   не   ссориться,   и   с   Папой   Римским   не

конфликтовать. Хотя прадедушка Раймонда и был героем первого крестового похода, Раймонд все-

таки   предполагал,   что   терпение   римской   курии   к   потомкам   героического   прадедушки   не

безгранично.   Вместе   с   тем   открыто   выступить   против   еретиков,   которых   в   его   землях   было   не

меньше, чем католиков, он тоже не хотел. Причины были. Папаша Раймонда, которого тоже звали

Раймонд (только не номер шесть, а номер пять), пару раз попытался расправиться с еретиками самым