Андрей Смирнов

была глубокая, и вас ну никак не найти!.. А утром как только стал вас искать — глядь, а вот и вы уже

тут!

— А где сейчас Принц?

— Да говорю ж — в конюшне!

— В конюшне? Что-то я его там не видел.

Тибо вытаращил глаза:

— Как так? Он же там стоит! У дальней стены, справа!

— Да? Может, я не заметил?..

Мы пошли в конюшню. Там — у дальней стены, справа, как и говорил Тибо, — стоял Принц.

Был   он   уже   вычищен   и,   пребывая   в   стойле,   меланхолично   жевал   сено.   В   соседнем   стойле

разместился Праведник.

Когда я подошел ближе, Принц дружелюбно зафыркал и, повернув морду, посмотрел на меня

одним глазом. Я потрепал его по шее и привалился спиной к перегородке между стойлами. Бедро

разболелось не на шутку. Как неудачно. Еще, не дай Бог, инфекция какая-нибудь привяжется...

* * *

Едва я улегся, появился Этьен. Рука в лубке, но вид бравый. Сообщил, что вечером хозяин

обещает   нам   роскошнейший   пир.   И   прочие   новости   касательно   чистки   города   от   мусора   и

нежелательных элементов.

— А ты сам давно у Родриго служишь? — спросил я.

— Я ему не служу! — Этьен даже обиделся.

— Вот как?.. А мне казалось...

— Родриго де Эро — мой сеньор, это верно. Но по происхождению я ничем ему не уступаю. Я

его вассал, но я не слуга.

— Я это и имел в виду. Сколько ты с ним?

— Да вот считай, как он из Каталонии приехал.

— Значит, уже восемь лет?

— Побольше. Восемь лет назад он сюда приехал, чтоб уж окончательно поселиться — за месяц

до того, как отец его, эн Бернард, в Палестину уплыл. А до этого только временами наезжал. У них

же поместье было в Каталонии,  от матери еще оставшееся. Родриго там и жил.  У дядьки своего

воспитывался.  А...   Так,  сейчас  вспомню...   Ага...   В  первый   раз  в  Тулузское  графство  он  приехал

двенадцать лет назад. Тогда мы с ним и сошлись.

Как это произошло, Этьен рассказывать не стал, а я не стал расспрашивать. Тут пришел Тибо,

принес   котелок   дымящейся   мясной   похлебки   с   горохом   и   луком   и   две   румяные,   поджаристые

лепешки. У меня слюнки потекли. Выяснилось, что Этьен также с утра ничего не ел. Я пригласил его

присоединяться. Установили котелок посреди кровати, обложили шкурами, чтобы не опрокинулся, и

на двоих этот котелок и оприходовали. Тибо сидел на табуретке и поглядывал на нас, облизываясь.

Родриго ввалился в комнату, когда у котелка показалось дно. Кивнул Этьену.

— Здравствуйте, Андрэ... Ну как вы тут устроились?!

— Как видите. — Я сделал неопределенный жест ложкой.

— Вижу, что хорошо. Как твоя рука, Этьен?

Этьен ответить не мог, поскольку пытался зубами отодрать кусок мяса от кости, но кивнул —

все, мол, в порядке. Спасибо за заботу, босс.

— А у вас, Андрэ, что с бедром? — Родриго кивнул на окровавленные тряпки, которыми я

неумело замотал ногу. — Вам лекарь требуется?

— Да, в общем, не помешал бы. Если у него других дел нет.

Родриго невесело хмыкнул.

— Дел-то у него как раз по самое горло. Почти треть моих людей ранены. И у Рауля не лучше.

Этьен оторвался от кости и посмотрел на своего сеньора.

— А с Катаром-то что?

Родриго мгновенно помрачнел.

— Все, — коротко сказал он. — Нет его больше.

—   Как   же   так?!   —   вскинулся   Этьен.   —   Он   же   сам   мог   идти!   Рана   была   не   такой   уж

серьезной!..

Родриго пожал плечами и помрачнел еще больше.

— Я полночи рядом с ним просидел... — сказал он. — Ничего не мог для него сделать.

— Понятно, — промолвил Этьен и отвел взгляд.

—   Ааа...   это   вы   о   ком?   —   осторожно   спросил   я.   Этьен   и   Родриго   посмотрели   на   меня

удивленно.

Потом, видимо, вспомнив, что познакомились мы всего четыре дня назад, Родриго негромко

пояснил:

— Мы говорим о моем коне. Он же был белым, помните?.. Вот я и назвал его Катаром — в

честь этих «совершенных» из Альби и Ажена. Так, шутки ради назвал, еще когда он жеребенком

был... Уже и не помню, во скольких переделках мы с ним побывали, скольких рыцарей на турнирах

свалили, сколько сражались вместе... А вчера, когда уже этих негодяев гнали, один из них ткнул его

копьем в бок. Нет, ну какая подлость — метить не во всадника, а в лошадь! Хуже этой подлости, по-

моему, и быть ничего не может!

Я   вспомнил,   как   сам   расправился   с   одним   из   рыцарей   Роберта   в   то   время,   когда   Этьен

обменивался ударами с самим вигуэрцем. Жизнь — штука ценная, не спорю, но если уж мы решили

отнять ее у кого-то и начали войну, глупо ставить жизнь лошади выше человеческой. Но делиться

своими размышлениями с бароном я не стал.

Когда Родриго ушел, я велел Тибо разузнать насчет помыться.

— А вы встать-то сможете, господин? — Тибо посмотрел на мою ногу. — Или сказать, чтобы

сюда принесли?

— Ходить я могу.

— Слуги с самого утра воду греют. На первый этаж надо. Комната рядом с кухней. Я покажу.

* * *

Оригинальная мысль вымыться пришла в голову не только мне. Здешняя баня представляла из

себя пару бочек, наполненных горячей водой. Когда очередной рыцарь залезал в эту бочку, часть

воды выплескивалась и заливала пол, но никому до этого не было дела. Периодически, когда вода