Андрей Смирнов

Так смешалось земное, небесное и демоническое...

Монтар закрыл книгу. Он чувствовал раздражение.

Он хорошо помнил, как выглядела эта глава в оригинале. Священная сила анкавалэна

всегда принадлежала тому, кто совершенен и свят. Луна и Горгелойг питались крохами от избытка

безграничной силы Золотого Светила, но даже эти крохи они утратили, вступив с ним во вражду.

Светлые Князья никогда не лишались силы, потому что она никогда им и не принадлежала — они

владели высшей властью, получая ее от Солнца и могли делиться этой властью с людьми,

верными им.

Луна и Горгелойг давным-давно повергнуты, но слуги их не перестают распространять

ложь в мире людей. Вся их надежда — отвратить смертных от Света, поглотить те крохи силы и

высшей власти, что дается людям от божественных щедрот. Люди в своем большинстве, исключая

праведников, не способны пользоваться этим богатством, но духи зла — способны, и вот, они

порабощают людские души для того, чтобы вернуть себе власть, отнятую у них после поражения.

Монтару нравилось читать настоящую книгу Карда Хелькета — там все было связно и

целостно. Вместо еретических выдумок и запутанных интриг — чистота прямого и ясного пути:

будь верным сыном Света и тебя ждет вечность блаженства, божественная слава и власть, скатись

в ересь богоборчества — и ты будешь обречен на мучительное посмертие, станешь рабом и пищей

обитателей ада.

Монтар встал и позвал в комнату двоих солдат, приказав им выносить во двор книги и

бумаги, которые уже просмотрел жрец, и складывать их там в кучу.

Огонь — символ Солнца, и он пожрет еретические измышления также, как некогда

единственный из Изначальных, заслуживающий поклонения, обратил в ничто тех, кто желал

затмить собой Свет.

Глава пятая

Руины Морфъегульда лежат передо мной – изгрызенные временем, мертвые, неподвижные

– и чувства, томящиеся в моей груди, подобны чувствам родителя, созерцающего гробницу своего

ребенка. Я многое отдал этому городу.

Окруженный темным облаком, я спускаюсь вниз, к разрушенным стенам и основаниям

башен, похожим на расколотые зубы, к засыпанным подземельям, к рухнувшим стеллам, к

обращенному в груду камней дворцу.

Я замираю на возвышении, раскачиваясь, перетекая из облика в облик, меняя пол, форму

тела и самоощущения столь непринуждено, что даже не замечаю этого. Память и ненависть

соответствуют моему женскому началу, решимость и расчет – мужскому. Поэтому, вспоминая о

том, каким этот город был прежде и решая, как восстанавливать его сейчас, я проявляю

непостоянство в своих обликах. Наконец, цели определены. Я становлюсь бесполой тварью,

похожей на фигуру темнокожего человека, соединенного в одно целое с клубком змей,

распространяю свою силу на этот и соседние слои преисподней, тянусь…

Морфъегульд был сожжен и разрушен, как и множество моих миров, скрытых в сегментах

моего духовного тела, но теперь пришло время для возрождения. Сила бурлит, как кипящее масло, касаясь потайных хранилищ и путей тех духов и душ, что мне подвластны. Неисчислимое

множество разнообразнейших созданий откликается на мой зов – они тянутся ко мне, меняются, мучаются, умоляют и восторгаются. Я помогаю им обрести тела и посылаю восстанавливать

город. Я дам новую жизнь народу демонов, некогда обитавшему здесь.

Каналы, по которым в Морфъегульд стекалась энергия, так же были разрушены либо

замусорены. Я расчищаю и восстанавливаю их. Пустые жилы мировой плоти наполняются силой,

вибрируют и сжимаются, перегоняя потоки мощи. Над давно потухшими углями я разжигаю

пламя, и длинные языки его танцуют, открывая взгляду бесцветные провалы в темноту. Я

впитываю силу этого огня, который не был огнем, и насыщаюсь...

Оставив демонов отстраивать Морфъёгульд, я шагаю туда, где камни истекают цветами, а

небеса пляшут в потоках серого ветра — на встречу со своими братьями…

***

...Главный храм Мольвири располагался на гряде холмов вблизи Ургиля — небольшого

городка на территории Геша. Хотя в Речном Королевстве, в Хальстальфаре, в Марглальде, в Ресте, в тех Алмазных Княжествах, которые приняли веру Мольвири, также имелись роскошные и

известные храмы, Ургильский храм по праву почитался самым великолепным и наиболее

значимым среди прочих. Помимо основного собора, способного вместить более десяти тысяч

молящихся, здесь же находился крупнейший монастырь Мольвири, полный трепетных

послушников, деловых монахов и благочестивых старцев. Монастырь в достатке располагал

землями, лесами, пастбищами, деревнями и гостиницами для приезжих.

Собор и окружавшие его здания утопали в зелени. Аккуратные дорожки из мелкого гравия

между рядов постриженных деревьев и кустов.

Бесплотным духом Лицемер проник на территорию храма, опустился неподалеку от

центрального входа в собор, перешел в новоукраденный человеческий облик и вошел в храм.

Статуэтки и изображения Мольвири глядели на него со всех сторон, но он не стал бы

опасаться быть обнаруженным даже в том случае, если бы вошел в храм в своем подлинном, а не

чужом облике. Эта богиня слепа. За ее образами нет первообраза, отраженно присутствующего в