Андрей Сахаров

В коротком сахаровском предисловии самое интересное — как раз личность автора. Он не заботится о популярности, поминая «уравнение Шредингера — Паули» и «взаимодействие с нулевой массой» как нечто общеизвестное. Но даже не зная, 308 что это такое, читатель получал представление о тех реальных людях, которые раскрывали тайны природы — тайны магнетизма. Раскрыли не все: в двухстраничное предисловие Сахаров уместил перечень из шести нерешенных проблем физики магнетизма. Но раскрыли нечто очень существенное. И автор предисловия не берет на себя роль свадебного генерала, приятного во всех отношениях: «Он (Сахаров. — Г. Г.) очень лихо меня поддел с Лениным. Пытаясь оправдать кажущуюся необъяснимость магнитных явлений, я упомянул в книге известный ленинский тезис о «неисчерпаемости» электрона. И тут я просто физически ошибся, было просто физическое непонимание, и он меня поправил как физик»²²¹.

Сахаров в предисловии заметил, что в свойствах магнитных материалов «нет принципиальных неясностей, и, быть может, зря автор напоминает о неисчерпаемости свойств электрона». Но физик проявил и понимание жанра, отметив, что «в книге есть и юмор, и темперамент, необходимые популяризатору».

Они встречались несколько раз. Карцев запомнил его «энергичным, с улыбкой очень лучистой, приятной» и безо всякого высокомерия: «Я был поражен, что какой-то кандидатик… а он — очень серьезно и с некоторой такой завистью и уважением… Сказал, что завидует мне, что я могу писать, что он тоже хочет заняться всерьез популяризацией науки… Я был в его доме недалеко от Курчатовского института. Там были его дети, жена… Дом производил какое-то солнечное, светлое впечатление. Очень светлое, приподнятое настроение, оптимистическое. Никакой тени печали, разочарования. Он выглядел совершенно счастливым человеком»²²².

В одну из встреч Сахаров показал ему свою политическую работу 1968 года.

«А на своей книге я написал: «Дорогому Андрею Дмитриевичу с пожеланием осуществления всех его начинаний», имея в виду несколько вещей, в том числе его политические изыскания и его желание заняться популяризацией науки. Я думал, что эти размышления он писал для себя. Не знал, что это пойдет так широко».

В. П. Карцев сохранил подаренный ему тогда Сахаровым экземпляр популярной статьи «Симметрия Вселенной» с надписью: «В. Карцеву в знак уважения и дружбы от автора. 30/IV 68 А. Сахаров».

Самое примечательное здесь — дата. Всего несколько дней после того, как Сахаров закончил свои «Размышления…»: «В последнюю пятницу апреля я прилетел (с Объекта. — Г. Г.) в Москву на майские праздники, уже имея в портфеле перепечатанную рукопись».

Как это понять? Накануне серьезнейшего политического шага человек с энтузиазмом говорит и пишет о популяризации физики, с радостью дарит оттиск своей популярной статьи о космологии, перечисляет нерешенные проблемы физики магнетизма? Вдобавок тогда же, в мае 1968 года, он взял на отзыв диссертационную работу Б. Л. Альтшулера по теории гравитации.

Понять это можно так, что работы Сахарова по космологии, письмо Суслову о противоракетной обороне, первые популярные статьи по физике²²³ и «Размышления…» — разные составляющие единого творческого подъема, который судьба ему подарила в 1966–1968 годах. Успешное возвращение в теоретическую физику укрепило его уверенность в себе и стало одной из предпосылок его публицистического выступления. Нет только оснований думать, что он собирался переключиться на это дело целиком, — у него были и другие, не менее интересные, задачи.

Однако в апреле 1968 года главной его задачей было завершить статью — самый большой его литературный труд со времени диссертации 1947 года.

Хулиганство академика

«Размышления…» он писал в основном на Объекте, вечерами. Там же, в институте, машинистка перепечатывала эту работу. Он все делал открыто. Ведь свою статью он собирался направить и в ЦК (и послал ее в июне). При его положении тайная деятельность была невозможна. Он с уважением относился к профессионализму службы безопасности, охраняющей секретное делопроизводство. Да и по всему складу его личности он не был создан для подполья.

Судьба его рукописи, посланной Суслову за год до того, не давала особых надежд на гласность, но он был готов эту гласность обеспечить сам — с помощью самиздата.

В начале мая сахаровскую рукопись получили первые читатели и сделали замечания. Автор продолжал дорабатывать статью. А 18 мая, в субботу, он по какому-то делу зашел на дачу к Ю. Б. Харитону — научному руководителю Объекта:

«Я сказал ему, между другими темами разговора, что пишу статью о проблемах войны и мира, экологии и свободы убеждений. Он спросил, что же я буду с ней делать, когда закончу. Я ответил:

— Пущу в самиздат.

Он ужасно заволновался и сказал:

— Ради Бога, не делайте этого.

Я ответил:

— Боюсь, что уже поздно что-либо тут менять».