Андрей Боголюбский

За башнями теремов, за золочёными шлемами церквей разлилась заря. Обряженные в серебро инея, стоит, не шелохнутся стройные ели, до земли свесив свои нарядные ветви. На крышах - высокие сугробы искрящегося морозного снега. И палаты бояр и избы щедро украсила зима.

Отворив обитую рогожей дверь, Алексей выскочил во двор. Медленно тянулись к небу голубоватые дымки. Над обледенелым срубом поднялся одним концом кверху журавль с привязанной бадейкой. Алексей подтянул бадейку, опустил её в тёмную густую воду. Из конюшни вывел напоить коня мечника.

На улице скрипели калитки, под ногами хрустел снег. Вкусно пахло свежим хлебом, который пекли у соседей. Алексей второй раз подошёл к колодцу - нужно было принести воды в избу. В ворота кто-то ударил. Поставив ведра, Алексей побежал отворять, да так и застыл. С незнакомым монахом во двор вошёл дед Кузьма. Борода старика была всклокочена, на глазах грязная повязка.

- Дедушка… Дедушка… - бросился Алексей к нему на шею.

Дед Кузьма дрожащими руками начал ощупывать лицо внука, снял шапку, погладил волосы. Что-то страшное показалось Алексею в движении его рук.

- Жив, Алёшка… Ну, слава Богу… Спасибо, добрый человек, - обратился он к монаху, - теперь я у своих.

Дед с внуком, обнявшись, медленно побрели к дому.

- Ослепили они меня там, Алёшенька, вынули очи! Ослепили…

При этих словах у Алексея что-то оборвалось внутри, а ноги словно примёрзли к месту:

- Как - ослепили?.. Что ты говоришь? Только теперь понял Алексей, какая страшная беда стряслась с дедом.

Навстречу выбежали Николай и Прокопий. Дед Кузьма снял повязку - все увидели страшные, пустые глазницы. Николай и Прокопий молча переглянулись. Прокопий отвернулся, скрипнул зубами.

- Проклятый Федорец! Словно волк лютый.

На другой день весь Владимир узнал, что на епископском дворе ослепили Кузьму. Княжеские мастера и подмастерья, их жёны и дочери тихо входили в избу, кланялись хозяевам, шли к лавке, где лежал накрытый полушубком больной. В углу мерцала лампада под ликом Божьей матери: молодая женщина держала на руках младенца и смотрела на людей глазами, исполненными печали.

Горожане присаживались к изголовью Кузьмы, молча смотрели на повязку.

- Что же они творят? Неужто Богородица учит их ослеплять людей?

8

Кузьма пролежал несколько дней, а когда немного вошёл в силу, стал выходить во двор. Повернув своё невидящее лицо к солнцу, болезненно улыбался и говорил Алексею:

- Вот, ослепили они меня, а солнышко чувствую. Сейчас оно здесь, - показывал он в ту сторону, где находилось солнце.

Алексей удивлялся, что дед всегда указывал безошибочно. Иногда, взяв внука за руку, Кузьма спрашивал:

- На деревьях-то сейчас иней, а снег голубой? Алексей отвечал односложно, тихо. Немного помолчав, Кузьма поворачивался к нему и говорил:

- Красота-то какая! Алексей не знал, что сказать.

Однажды, когда Николая не было в избе, дед сидел, опершись руками на лавку, и о чём-то думал.

- Что ты мне про Арину ничего не скажешь? Алексей вздрогнул:

- Не видел я её давно. Как случилось это с тобой, не ходил я к ней.

Дед ухмыльнулся.

- Это ты зря! Сказывал мне Николай, что хороша она, красива. Раз была здесь, привёл бы ещё. Уж больно мне хочется её посмотреть!

Алексей молчал. В разговоре дед по привычке говорил о себе, как о зрячем.

9

В неясных толках и разговорах до кузнецов докатывалась тревожная жизнь Владимира. Приходившие к старикам соседи говорили, что в городе и на княжеском дворе не всё спокойно.

На торгу небольшими группами собирались горожане.

- От притеснений и поборов жить больше невмоготу! - кричал пожилой мужик в заплатанном кафтане. - Подводы для войска давай, жито и овёс давай, работаем задаром!

- Когда князь приехал сюда, думали - будет лучине.

- Новая метла всегда хорошо метёт.

- Долго ли терпеть будем?.. А тут владыка Фёдор…

От дверей собора, гремя веригами, прискакал юродивый, ступая красными босыми ногами по снегу. Приставил ко лбу два пальца, закричал по-козлиному:

- Я тоже епископ! Почему мне не поклоняетесь! Али не видите рогов…

Посмотрели на юродивого изумлённо, молча переглянулись. Не боится попасть к Фёдору?.. Старший щитник поднялся на колоду:

- Братцы, почто терпим? Ослепили на епископском дворе кузнеца Кузьму, двоим горожанам вырвали бороды, одному вырезали язык. Может, князь не знает? Не затем бежали сюда под его руку. Пойдём к нему! Пусть скажет.

Голоса закричали:

- Пойдём к князю!

Какой-то рыбак поднялся рядом со щитником:

- Други, пойдём к кузнецу, возьмём и его - пусть полюбуется князь на дела своего любимца!

Толпа одобрительно загудела:

- Покажем кузнеца князю! Пусть посмотрит!

Во главе со щитником и рыбаком все двинулись в посад.

Алексей, Николай и Кузьма сидели за столом, когда услышали, как сразу несколько десятков кулаков ударили в ворота.

Положив ложку на стол, Николай встревожено посмотрел на Алексея.

- Господи, неужто опять за мной? - расплескал по столу похлёбку Кузьма.

- Что ты, дед…

Алексей поднялся из-за стола и вышел во двор. Возвратился он с рыбаком и щитником.