Читаем Андрей Белый. Между мифом и судьбой полностью

Повторы того же сознательного акта вгоняют его в привычку; в человеке слой стабилизаций, привычек, есть отложенье (как бы ракушка): астральное тело (само астральное тело вселенной — стабилизация данного момента социальной[1282] жизни духовных иерархий в нашем восприятии); бóльшая стабилизация — инстинкт (эфирное тело); предельная — закон, смерть: минеральный мир и есть представление в нашем сознании непреложности закона. Понятно, что этим 3 слоям соответствуют 3 царства природы (условно, конечно).

Ваш «▽»[1283] в царствах природы относим к материи, а в царстве духа к стабилизации абстракции (абстрактно-теолог<огические> представления о духе); ваш «□» соответствует эфирному  (центр протона, как крест, пересекающий Солнечную систему атома); Ваш «○» — астральное тело (в царстве природы) и духовная жизнь нас в плероме Нового Иерусалима, в котором уже нет Храма, центра, но слава Божия освещает его.

Предел склероза — смерть.

1). Сознание в начале: ○

2). Повтор сознания (привычка) + новый акт сознания:

Андрей Белый. Ответ П. П. Перцову. 1928. Лист из рукописи. РГАЛИ

3) Новый акт сознания + повтор предыдущего (привычка) + в ней повтор повтора, привычки привычек (привычка, вогнанная в инстинкт):

4) Новый акт сознания, «+» повтор (привычка), «+» повтор повтора (инстинкт), «+» повтор повтора повтора (генезис закона):

Андрей Белый. Ответ П. П. Перцову. 1928. Лист из рукописи. РГАЛИ

В аберрации чувственных органов все наоборот: и мы себя ощущаем внутри тела; в действительности — тела в нас: темные ядра[1284].

Закон, смерть — предел сознанию; следующие этапы склеротизации лишь ощущения роста в нас смерти.

И тогда-то свершается поворот на себя: самопознание; это самоузнание, углубляющееся, есть осознание своих привычек, инстинктов, законов:

Рост самосознающей души, Вы видите: связан с опознанием материи, закона, смерти. (Тема моей книги «История становления самосознающей души в пяти последних столетиях»).

5) Отсюда: Пятая фаза есть переработка привычек, овладение ими и новая способность к Духу, отсюда рожденная; или: «Я» + астральное тело (в процессе превращения его в сознание) = Манасу (Самодух, первая фаза конкретного Духа: Дух Мудрости):

6) Шестая фаза: «Духом Мудрости» во мне переработка, рассасывание инстинктов; и отсюда: достижение новой фазы: Мудрость + Инстинкт = Дух Жизни (Любовь):

Андрей Белый. Ответ П. П. Перцову. 1928. Лист из рукописи. РГАЛИ

7) На основании тех же суждений[1285]:

Таков семифазный процесс в макро и микро зонах, вселенных, иерархиях, культурах, расах, под-расах; эта седмиричность проявляется во многих порядках, как «7», как «7×7», как «7×7×7» и т. д.

Она в конкретностях сложна, но в принципе ясна.

Отсюда понятно, что история культур есть отражение пути самосознания, вписанного в каждое «я», поскольку оно в последнем не оторвано от Духа.

Андрей Белый. Ответ П. П. Перцову. 1928. Лист из рукописи. РГАЛИ

Отсюда:

Это есть схема ритма роста развития в праксисе Духовной Науки; намек на вселенную опытных сложностей.

Суммируя все сказанное в принципе о семи этапах и проэцируя на человека, я имею следующее:

Спираль развития в переработке в «5»<-ом> этапе 3-ьего, в «6»-ом — 2-го, в 7-ом — 1-го; «7» этап — неповторимое, ломающее линию развития в спираль[1286]; в линейном разрезе — то же:

Вот ритмическая кривая «7 фаз» (в чем угодно):

Вы ее найдете всюду: например: вот схема таблицы Менделеева (в химии), или в ритме веществ. Вещества идут в 7 группах таблицы (по новейшему в девяти, но десять сводимы к семи, ибо первые и последние цифры отрезков связываются в особые узлы: 123 456 781○912 345 678○9 123 456); по отношению к кислороду («О») вещества идут в 7 группах Менделеева[1287] в нарастании: Х2О, Х2О2, Х2О3, Х2О4, Х2О5, Х2О6, Х2О7; здесь «Х» вещество; а по отношению к водороду («Н») — симметрия:

Имеем следующую схему таблицы Менделеева:

Вы мне поверите, что эту же линию я могу дать из взятия трансформизма в версии Геккеля — Дарвина + трансформизма в версии Гете; антропософское учение о трансформизме, гармонически [зачеркнуто: соединяющее] освещающее Дарвина — Геккеля в учении Гете о свете, типе и метаморфозе растений, даст ту же линию.

Мой краткий намек на сочинение в 600 страниц — раскрытие этой же линии, как ритма истории[1288].

Тема моей книги

<p>3. «ПРИМИРЕНИЕ СОСТОЯЛОСЬ?»</p><p>О ТОМ, КАК АНДРЕЙ БЕЛЫЙ «ЖДАЛ», НО «НЕ ПРОСИЛ» ПРОЩЕНИЯ ЭМИЛИЯ МЕТНЕРА<a l:href="#n1289" type="note">[1289]</a></p>

Актриса Камерного театра Г. С. Киреевская вспоминала:

Перейти на страницу:

Все книги серии Научная библиотека

Классик без ретуши
Классик без ретуши

В книге впервые в таком объеме собраны критические отзывы о творчестве В.В. Набокова (1899–1977), объективно представляющие особенности эстетической рецепции творчества писателя на всем протяжении его жизненного пути: сначала в литературных кругах русского зарубежья, затем — в западном литературном мире.Именно этими отзывами (как положительными, так и ядовито-негативными) сопровождали первые публикации произведений Набокова его современники, критики и писатели. Среди них — такие яркие литературные фигуры, как Г. Адамович, Ю. Айхенвальд, П. Бицилли, В. Вейдле, М. Осоргин, Г. Струве, В. Ходасевич, П. Акройд, Дж. Апдайк, Э. Бёрджесс, С. Лем, Дж.К. Оутс, А. Роб-Грийе, Ж.-П. Сартр, Э. Уилсон и др.Уникальность собранного фактического материала (зачастую малодоступного даже для специалистов) превращает сборник статей и рецензий (а также эссе, пародий, фрагментов писем) в необходимейшее пособие для более глубокого постижения набоковского феномена, в своеобразную хрестоматию, представляющую историю мировой критики на протяжении полувека, показывающую литературные нравы, эстетические пристрастия и вкусы целой эпохи.

Владимир Владимирович Набоков , Николай Георгиевич Мельников , Олег Анатольевич Коростелёв

Критика
Феноменология текста: Игра и репрессия
Феноменология текста: Игра и репрессия

В книге делается попытка подвергнуть существенному переосмыслению растиражированные в литературоведении канонические представления о творчестве видных английских и американских писателей, таких, как О. Уайльд, В. Вулф, Т. С. Элиот, Т. Фишер, Э. Хемингуэй, Г. Миллер, Дж. Д. Сэлинджер, Дж. Чивер, Дж. Апдайк и др. Предложенное прочтение их текстов как уклоняющихся от однозначной интерпретации дает возможность читателю открыть незамеченные прежде исследовательской мыслью новые векторы литературной истории XX века. И здесь особое внимание уделяется проблемам борьбы с литературной формой как с видом репрессии, критической стратегии текста, воссоздания в тексте движения бестелесной энергии и взаимоотношения человека с окружающими его вещами.

Андрей Алексеевич Аствацатуров

Культурология / Образование и наука

Похожие книги

MMIX - Год Быка
MMIX - Год Быка

Новое историко-психологическое и литературно-философское исследование символики главной книги Михаила Афанасьевича Булгакова позволило выявить, как минимум, пять сквозных слоев скрытого подтекста, не считая оригинальной историософской модели и девяти ключей-методов, зашифрованных Автором в Романе «Мастер и Маргарита».Выявленная взаимосвязь образов, сюжета, символики и идей Романа с книгами Нового Завета и историей рождения христианства настолько глубоки и масштабны, что речь фактически идёт о новом открытии Романа не только для литературоведения, но и для современной философии.Впервые исследование было опубликовано как электронная рукопись в блоге, «живом журнале»: http://oohoo.livejournal.com/, что определило особенности стиля книги.(с) Р.Романов, 2008-2009

Роман Романов , Роман Романович Романов

История / Литературоведение / Политика / Философия / Прочая научная литература / Психология
100 великих литературных героев
100 великих литературных героев

Славный Гильгамеш и волшебница Медея, благородный Айвенго и двуликий Дориан Грей, легкомысленная Манон Леско и честолюбивый Жюльен Сорель, герой-защитник Тарас Бульба и «неопределенный» Чичиков, мудрый Сантьяго и славный солдат Василий Теркин… Литературные герои являются в наш мир, чтобы навечно поселиться в нем, творить и активно влиять на наши умы. Автор книги В.Н. Ерёмин рассуждает об основных идеях, которые принес в наш мир тот или иной литературный герой, как развивался его образ в общественном сознании и что он представляет собой в наши дни. Автор имеет свой, оригинальный взгляд на обсуждаемую тему, часто противоположный мнению, принятому в традиционном литературоведении.

Виктор Николаевич Еремин

История / Литературоведение / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии