Андрей Белый. Между мифом и судьбой

<…> Д<окто>р постоянно ставит отрывки из Фауста в сопровождении эуритмии; эуритмия — это искусство, изобретенное Д<окто>ром; передача звука слов в жестах и телодвижениях; получается нечто в роде танца; как Дёнкан танцует симфонии, так у нас целая школа пластики и танца стихотворений[765], —

объяснял он матери специфику своего нового увлечения. О его серьезности и чрезвычайной значимости Белый пишет в «Материале к биографии»:

Я стал чаще думать о фаустовской натуре своей, посещая репетиции сцены спасения Фауста от Чёрта: я стал перелагать и на себя текст жестикуляции ангелов, принесших душу Фауста <…>; только забывая себя в созерцании эвритмии Фауста или в работе на общее дело, я не ощущал нападательных ожесточенных ударов на себя (МБ. С. 252).

Или:

Так разгляд репетиций еще до постановки меня убедил в полном соответствии образов Фауста с ритмами переживаний мистерии моей жизни (МБ. С. 261).

Погруженность Белого в мир эвритмии, думается, была во многом обусловлена тем, что и его первая жена Ася Тургенева, и ее сестра Наташа Поццо оказались в числе первых русских эвритмисток и часто выступали в дорнахских постановках. Белый откровенно радуется их успехам и с гордостью сообщает в Москву об их достижениях:

Недавно ставили сцены из «Фауста». У Аси очень много способностей к эуритмии. Д<окто>р ее заставляет принимать участие в публичном выступлении: теперь они репетируют стихотворения Гете <…>[766].

Или:

<…> у обоих, по-моему, эуритмический талант; недавно Ася выступала соло в стихотворении Гете со сцены и произвела большое впечатление; она танцевала стихотворение Röslein; а Наташа Veilchen <…> кроме работы еще постоянно репетиции, изучение ролей, Д<окто>р для Bau заранее готовит и соответственных исполнительниц соответствующих танцев; Ася и Наташа попали в будущий, так сказать, Bau-ский балет, если можно так выразиться[767].

Однако Белый — не только благодарный зритель и знаток эвритмии, но и практик. Хотя сценической эвритмией Белый никогда не занимался, но техникой эвритмии «для себя» он, видимо, овладел так же неплохо, как некогда, в юности, овладел техникой бального танца. Уже в сентябре 1913‐го он сообщает Наташе Тургеневой, что Лори Смитс «открыла курс танцев», рассказывает об очевидной для него пользе эвритмии и о своем желании присоединиться к ее ученикам:

Танцевали многие, Григоров например, толстая Шолль… Есть танцы для укрепления Ich, против злости, для развития альтруизма: танцуют сбегаясь в круг и приговаривая хором: Du und Ich → sind → Wir. И потом forte… Wi — W-ir-Wir-Wir. И т. д. <…> Пожалуй, на старости лет, придется и нам с Асей заплясать зимою в Берлине (пройти курс), чтобы разучить и усвоить ее методу, которая чревата переворотом во всех сферах искусства <…>[768].

В «Записках чудака» Белый рассказывает, что к эвритмии его сначала потянуло стихийно, из‐за духовных откровений, вызванных интенсивными медитациями: