Гомерический хохот раздался бы среди нормальных людей (не взвинчивающих себя
296. Белый – Метнеру
Верьте, я глубоко благодарен Вам за Вашу помощь в деле с Книг<оиздатель>ством «
Зная по опыту, как тягостны подобные дела, я никогда не забуду Вашей дружеской услуги и помощи.
Я не считаю возможным отвечать Вам на Ваше последнее письмо[3662], так как ответ мой мог бы вызвать опять бесконечно сложную и изнурительную переписку, нарушающую мирное течение наших жизней, нужное мне столь же, сколь и Вам (особенно в эти месяцы, ибо я должен к маю закончить роман[3663], т. е. писать решающие и ответственные места его, а в таких случаях мне особенно нужна душевная гармония). Согласиться же и принять все места Вашего письма без насилия над собой, с естественностью, не могу.
А душой кривить не хочу.
Надеюсь, что при личном свидании все разъяснится.
Я написал в «
Еще раз спасибо – от души.
Примите уверение в совершенном уважении и преданности.
Боголюбы. 1913 года. 20 марта.
P. S. В Москву вряд ли приеду. Здесь, вероятно, до середины лета[3664]. Всем Вашим привет.
297. Белый – Метнеру
Радости, счастья и – всего, всего светлого.
298. Метнер – Белому
Дорогой Борис Николаевич!
Отзываюсь так поздно, потому, что письмо Ваше не сразу получил, сидя в деревне, и ввиду случайности и редкости почтовых сношений со станцией не тотчас мог ответить. Желаю и Вам с Асей всего светлого.
Ваш ответ (на мое последнее письмо от 21/II)[3666] оставил без возражений, так как и сам
P. S. Так был занят и расстроен, что никому не писал
299. Метнер – Белому
Алексей Сергеевич, кот<орый> передаст Вам это письмо[3667], сумеет, конечно, и передать Вам весь контекст к нему; он 1½ дня проговорил со мной перед отъездом, да и раньше мы с ним касались всех «животрепещущих» вопросов; я твердо убежден, что с комментариями Алексея Сергеевича это мое письмо не покажется Вам сухим и недоброжелательным. Его краткость и канцеляризм только от усталости и от недосуга. Имею два пункта.