Андрей Белый и Эмилий Метнер. Переписка. 1902–1915

Ну не будем об этом. Я ведь только отсылаю Вам эти мысли Доктора. И факт их присылки Вам – строгая тайна от всех. Я ужасно Вам доверяю; более того: считаю нужным этими отрывками из Доктора нечто сознательно приоткрыть, о чем-то намекнуть.

Никому об этом, пожалуйста: ни даже «ортодоксальным» штейнерьянцам (мы ведь с Эллисом в Москве считаемся не ортодоксальными, хотя и бóльше Доктора знаем, и на многое слышали «да» самого Доктора). Получили ли мой большой ответ на Ваше новогоднее письмо?[3454]

Христос с Вами.

Борис Бугаев.

«Ортодоксальные» штейнерьянцы возопиют, что я сообщаю запретное. Но у меня внутр<еннее> чувство говорит за посылку Вам этих фрагментов. Я тоже посылал Бердяеву нечто из циклов. Потом признался Доктору и получил от него разрешение.

Только Иванову (Вячеславу) Доктор не разрешил абсолютно: про Иванова Доктор сказал: «Не сомневаюсь, что человек он замечательный; только… к этому не у всех талант; тут нужно нечто особое; и думаю, что циклы были бы Иванову вредны…»[3455]

–

Терещенко еще не был[3456]. Милый, если в принципе возможно, нельзя устроить с ним до февраля?

Присоединяю это письмо к, оказывается, непосланному.

Дорогой Эмилий Карлович!

Вслед за двумя огромными письмами (ответом на Ваше новогоднее письмо и письмом с выдержками из Доктора) пишу это краткое и очень важное – для меня.

Прежде всего, дорогой друг, не сердитесь на мое ворчанье по поводу Степпуна; и не говорите ему, что я Вам ворчал: я на Степпуна не обижен ни капли; понимаю трудность его положения и естественную запальчивость. И очень люблю его, как и всех логосов. Во вторых: действительно – выдержки из Доктора только для Вас и строго между нами. Я вправе послать их Вам, но если бы они разошлись в московском нашем общем кругу, то право мое обернулось бы против меня.

А теперь о деловом.

–

Сегодня, кажется, 8 января; это письмо придет, вероятно, в Москву не раньше 14-го. В двадцатых числах Вы едете в Петербург[3457]; в случае, если состоится продажа моих собр<аний> сочинений, вероятно она состоится не ранее февраля (начала, середины, конца) – пока совершится выкуп романа и т. д… На все это, знаю по опыту, уйдет более времени, чем предположительно. Дорогой друг, между тем пока денег у нас лишь до первых чисел русского февраля, вернее до 1 февраля; и мне хотелось бы знать, не мог бы «Сирин» в случае, если уладится со мной, к 1-ому же февралю выслал <так!> первую порцию денег, или: не выслал ли бы «Мусагет» в счет долга, который он ведь в случае благоприятного исхода получает в момент совершения условия. И не черкнете ли по этому поводу теперь: февраль у нас не обеспечен никак.

С нетерпением жду ответа и на деловое, и на личное: у меня какой-то духовный голод Вам писать, не на тему о наших недоразумениях. И есть многое, многое сообщить.

Да, кстати: Блок мне писал, что сообщит мой адрес Терещенко, и что Терещенко заедет в Берлин ко мне (в десятых числах); признаюсь, мне это скорей неприятно; ведь я не au courant[3458] Вашего разговора и в случае, если бы Т<ерещенко> захотел со мной говорить о гонораре, продаже и т. д., я боюсь, что напутаю[3459].

–

Будете ли проездом в Берлине, и когда? Сейчас Доктор в Австрии[3460]; говорят, что в начале марта большой курс в Амстердамме[3461].

Как хорошо бы Вас увидеть в Берлине!

Остаюсь глубоко преданный и любящий

Борис Бугаев.

От Аси привет. Всем Вашим привет.

РГБ. Ф. 167. Карт. 3. Ед. хр. 3. Датируется по указанию Белого в тексте: «Сегодня, кажется, 8 января». Почтовый штемпель отправления: Berlin. 22. 1. 13. Штемпель получения: Москва. 12. 1. 13.

280. Белый – Метнеру

16 (29) января 1913 г. Берлин

Дорогой Эмилий Карлович!

Посылаю Вам это чисто деловое письмо. Не знаю, застанет ли оно Вас в Москве.

Сообщаю Вам наши ближайшие планы. Мы в Берлине до 15-го марта, т. е. до 2, 3-го марта по новому стилю. Далее нам необходимо по внутр<еннему> долгу и по внешнему долгу пред Доктором быть на курсе в Гааге, который продлится до 2-го апреля[3462]. После второго апреля мы месяца на 3 едем в Волынскую губернию отдыхать, работать до Мюнхена. Так что: ровно 15 марта нов<ого> стиля мы вовсе уезжаем из Берлина, ровно 4 апреля мы в Боголюбах месяца на 2½.

Теперь. Денег у нас ровно на 14 дней. 1-го февраля (сег<одня> 29 января) мы должны сделать взнос за месяц (помещение); и после этого взноса у нас остается ровно до 15 февраля, 2-го февраля ст<арого> стиля.