Читаем Андреевский кавалер полностью

Давно замечено, что насекомые, птица, животные, даже рыбы заблаговременно чувствуют перемену погоды, не говоря уже о землетрясении или разрушительном урагане. Чувствуют и предусмотрительно укрываются в безопасном месте. Человек лишен дара чувствовать смертельную опасность. Гитлеровцы заканчивали последние приготовления для вероломного нападения на нашу страну, а люди работали, ходили за грибами, ездили на велосипедах на рыбалку, слушали кукушку, любили, ссорились, воспитывали детей.

После пожара над Андреевкой прошла гроза с зелеными молниями и раскатистым громом. Сразу посвежело, с сенокосов хлынули в поселок пряные запахи скошенных трав, перед закатом над дорогами и лугами низко носились ласточки, заливались у своих скворечников скворцы, в роще, у Лысухи, можно было услышать песню соловья. Все добрее становились кукушки, всем отсчитывая по сотне лет. Сумерки опускались на поселок в двенадцатом часу ночи, а со всех концов доносились молодые голоса, переборы гармошки, треньканье балалайки. Бесшумные ночные птицы тенями проносились над головами, звезды ярко блистали на сиреневом небе.

Погасли огни в доме Абросимовых, ушел спать Яков Ильич Супронович, а братья Семен и Леонид все еще сидели в саду. Дым от папирос цеплялся за нижние ветки яблони, рядом в высокой картофельной ботве стрекотали кузнечики, слышно было, как на станции шумно отдувался маневровый.

— Ни Лехе Офицерову, ни твоему шурину Митрию я не прощу тюряги, — негромко говорил Леонид.

— Можно подумать, что они на тебя с ножом напали, — усмехнулся Семен.

— Да и не только в них дело… Не нравится мне эта нищенская жизнь, Сеня. Уж на что в фильмах стараются все показать красиво, к примеру «Волга-Волга», «Трактористы», «Светлый путь», а что красивого? Копошатся что-то, борются за какие-то светлые идеалы, а где они? В чем выражаются?

— Гляжу, ты стал большой любитель кино…

— А что? Кино, если его с толком смотреть, на многое глаза открывает. Возьмем, к примеру, заграничные фильмы… Мэри Пикфорд, Дуглас Фербенкс. Какая там жизнь, а? Купаются в роскоши, все у них есть. Даже чаплинские придурки живут себе и радуются: нынче бедняк — завтра миллионщик! Была бы голова на плечах. Умеют деньги делать, умеют их и проживать… Разъезжают на автомобилях, живут в хоромах, жрут в ресторанах…

— Жрут-то и в золоте купаются миллионеры, — вставил Семен. — А бедняки зубами щелкают да на бирже труда околачиваются.

— Кто с головой, тот не пропадет…

— Мне наша жизнь нравится, — сказал Семен. — Дома все есть, ребятишки растут, люди уважают, начальство ценит.

— И все? — насмешливо посмотрел на него Леонид.

— Разве этого мало?

— Мне мало, — жестко сказал Леонид.

— Тогда вспомни, как мы с тобой с подносами наперегонки бегали, обслуживали пьянчуг, а сейчас ты — бригадир!

— Туфта все это!

— Туфта?

— Гляжу, тебя там, в Комсомольске-на-Амуре крепко обработали! — Леонид насмешливо посмотрел на брата. — В партию еще не вступил?

— Может, вступлю.

— Видно, нам теперь не понять друг друга, — заметил Леонид.

— Нет у меня злости на Советскую власть, — сказал Семен. — Что она у нас отобрала? Трактир «Милости просю»? А что дала? Да все, Леня! Я чувствую, что занимаюсь своим, понимаешь, своим делом: строю заводы, дома, жизнь строю. Дай мне сейчас десять трактиров и всю эту «красивую жизнь», которую ты увидел в кино, — мне все это даром не надо.

— Как сказать, — многозначительно заметил Леонид, но Семен не обратил внимания на его тон.

— Старое не вернется, Леня…

— Ну и живи, как крот в норе, ничего ты вокруг не видишь, потому что на глазах у тебя шоры. А я то думал, мы с тобой, как прежде…

— Что прежде-то? — вскинулся брат. — Беготня с подносами: «Пожалте!», «Мерси!», «Чего желаете?» Споры с пьяными, танцульки в клубе? Ну еще драки?

— Я о другом…

— Выбрось ты свою обиду, — посоветовал Семен. — Не доведет это до добра.

— Не ты ли уж меня продашь, браток?

— Дурак ты, Леня, — в сердцах сказал Семен.

Летучая мышь прошмыгнула над самой головой. Маневровый на станции тоненько свистнул, скрежетнул колесами и куда-то в ночь покатил. Красные искры заискрились над крышей вокзала. Невидимый дым из паровозной трубы заслонил звезды. Кузнечики умолкли на миг, затем с новой силой застрекотали. Неожиданно совсем близко, за изгородью, послышалось:

Собираю, собираю

Васильковые цветы.

Я тебя не забываю,

Не забудь меня и ты.

Чистый девичий голос оборвался, всхлипнула гармошка, ломкий юношеский басок затянул:

Крутится, вертится шар голубой.

Крутится, вертится над головой,

Крутится, вертится, хочет упасть.

Кавалер барышню хочет украсть…

Леонид встал, головой зацепил за ветку яблони, в сердцах хрипло выкрикнул:

— Мустафа дорогу строил, а Жиган по ней ходил… Мустафа по ней поехал, а Жиган его убил…

— Вы что это, братки, загуляли? — Голос Варвары донесся из темноты. — Мы же рано утром за грибами собирались, Сеня! А ну-ка быстренько спать!

— Ишь, командир в юбке!.. — усмехнулся Леонид.

— Что было, то быльем поросло, — сказал Семен, зевая. — Ворчишь, ворчишь, как старый дед…

Перейти на страницу:

Похожие книги