Анастас Микоян

Но существо обвинений Сталина ясно изложено в конспекте Ефремова. Молотова Сталин обвинил в правом уклоне: «Доказательством тому служит тот факт, что Молотов внёс официальное предложение в Политбюро о резком повышении заготовительных цен на хлеб, то есть то, что предлагалось в своё время Рыковым и Фрумкиным. Ему в этом деле помогал Микоян, он готовил материалы в обоснование необходимости принятия такого предложения…» Про Микояна: «Он [Микоян] видите ли возражает против повышения сельхозналога на крестьян. Кто он, наш Анастас Микоян? Что ему тут не ясно? Мужик — наш должник. С крестьянами у нас крепкий союз. Мы закрепили за колхозами навечно землю. Они должны отдавать положенный долг государству. Поэтому нельзя согласиться с позицией товарища Микояна».

Микоян попытался сказать что-то в своё оправдание, но Сталин его перебил: «Вот Микоян — новоявленный Фрумкин. Видите, он путается сам и хочет запутать нас в этом принципиальном вопросе». Иными словами, суть атаки Сталина на Молотова и Микояна сводилась всё к той же базовой проблеме сельского хозяйства: низким закупочным ценам и отсутствию материальной заинтересованности «мужика».

Моисей Фрумкин — в 1932–1935 годах заместитель наркома внешней торговли, правый уклонист, расстрелянный в 1938 году. Фрумкин в 1928 году отправил в Политбюро письмо, в котором раскритиковал партийную политику в отношении крестьянства. Фрумкин предлагал сохранить в аграрном секторе элементы НЭПа, учредить хлебный рынок, повысить закупочные цены на зерно на 15–20 копеек, разрешить единоличникам приобретать машины и вообще «не вести расширение совхозов в ударном и сверхударном порядке», иными словами не спешить с коллективизацией. Осмелился Фрумкин даже подпустить шпильку в адрес Сталина, в очень мягкой форме.

Теперь Сталин припомнил расстрелянного Фрумкина и дал понять всем, что резко исключает любые попытки либерализации сельского хозяйства. А заодно сформулировал предельно ясно своё отношение к советскому крестьянину. Он — должник. Самого трудолюбивого, рачительного, умелого мужика назвали кулаком, ограбили его, силой загнали в колхоз, и этот мужик обязан был теперь до смерти отрабатывать «долг», а затем и его дети. Чего больше в этой сталинской позиции — цинизма? догматики? или принципиального неуважения к крестьянину?

Ещё раз припомним тут афоризм французского политика Антуана Буле де ла Мёрта: «Это хуже чем преступление, это ошибка».

Коллективизация, разгром зажиточного крестьянства (раскулачивание) были одной огромной ошибкой, растянувшейся на десятилетия, ошибкой, помноженной на упрямство Сталина и его презрение к крестьянину. Ошибка привела к недостатку продовольствия. Недостаток продовольствия привёл к необходимости создания механизмов его распределения. А кто распределяет тот и король.

Власть держалась отнюдь не на страхе людей перед НКВД/НКГБ/МВД/МГБ, власть держалась в первую очередь на том, что именно она распределяла продовольствие. Послушным больше, непослушным меньше. Начальнику больше, подчинённому меньше. Мелкому начальнику — паёк, большому начальнику — специальный паёк.

Марксистко-ленинский догмат велел ликвидировать частную собственность на средства производства — и Сталин это сделал. А как иначе, ведь он был «верным ленинцем». А кто предлагает пощадить кулака, оставить ему его мельницу, его сеялку, его сноповязалку — тот троцкист, правый уклонист и подлежит уничтожению.

В результате от голода начала 1930-х годов погибло людей больше, чем от Большого террора. Только прямые потери — несколько миллионов, а сколько потерь непрямых? Сколько детей не родилось? Сколько умерло от болезней, прямо связанных с плохим питанием и недоеданием? Сколько людей, измученных голодом, совершили преступления и поехали в лагеря? Сколько людей стали тайными противниками советской власти, лицемерами, лгунами, саботажниками, а в военное время — предателями?

Зачем нужны самолёты, танки, паровозы, гидроэлектростанции, каналы, мосты, высотные здания, метро, парады — если людям нечего есть?

А тому, кто мог всех накормить, — сказали в лоб: «Ты наш должник».

А тех, кто пытался исправить ошибку, — ставили к стенке, как Фрумкина.

И теперь к стенке должны были встать Молотов и Микоян. Один — полжизни в торговле и знал, как крутятся шестерёнки. Другой — полжизни в поездках по миру и видел, как живёт на западе фермер, крестьянин-единоличник.

Быстро избрали Бюро Президиума: Иосиф Сталин, Лаврентий Берия, Николай Булганин, Клим Ворошилов, Лазарь Каганович, Георгий Маленков, Михаил Первухин, Максим Сабуров, Никита Хрущёв. Все кандидатуры предложил Сталин, у него был уже готовый список, куда не вошли ни Молотов, ни Микоян. Весь Пленум продолжался около 2,5 часов.