Аналог (СИ)

— Тогда скажу я. По результатам исследований тебе ввели Гедопротон, который является нашей разработкой, как тебе известно. Пробы, взятые у тебя, показали, что введённый Гедопротон был соединен со скополомином, что до сегодняшнего дня считалось невозможным и ненужным в принципе. Гидропромид в составе жидкой разно-заряженной плазмы, которая само по себе обладает в сотню раз большим и точным эффектом — это бессмысленно. Но, гедопротон обладает таким свойством, как замещение личности, что может вызвать полную потерю самосознания объекта, а в том препарате, что вкололи тебе — этого эффекта нет!

В чем, в чем, а в глупости тебя обвинить нельзя. Ты ведь понимаешь, к чему я клоню?

— Да, — согласился Петров, — Невзоров жив и работает на штаты.

— Есть, конечно, доля вероятности, что оба эти утверждения не верны, но... — Генерал посмотрел на Петрова взглядом полным сочувствия, теплоты и бесконечной пустоты. Этот взгляд знают все, у кого есть основания быть обвинителями в верховном суде по делу Смерти... — Светлана Лазарева, найдена сегодня в своей квартире мертвой. Свидетель видел, как она в состоянии алкогольного опьянения возвращалась домой около девяти часов вечера. Ее сопровождал мужчина, который видимо, завел ее в квартиру и вышел буквально через пару минут. Установить его личность не удалось, но вполне очевидно, что в это время Лазарева уже приняла смертельную дозу наркотиков. Откуда она шла, кто был с ней — тот, кто действительно хотел помочь и довел девушку домой, или убийца; нам не удалось установить.

— Я же сообщил Вам, что подозреваю ее, еще около восьми! Неужели за час невозможно было ее найти! Оказаться хотя — бы у дома! Я же дал адрес!

— Саша, — генерал все еще смотрел с сочувствием — тот адрес, который ты дал не единственное ее жилье. По указанному тобой адресу выехала группа, но меня не оставляло чувство, что мы все еще на шаг позади и я связался с ГРУ. Так и выяснилось, что у нее два жилья. Мы приехали на место буквально, через двадцать минут, после того как ушел неизвестный и через десять минут, как она перестала дышать. Могу сказать, что мы приложили максимум усилий, чтобы она жила! И это, как ты понимаешь не только спасение жизни, а спасение ценной информации! Так, что было сделано все возможное. Сейчас проводятся вскрытие, исследования, расследование...

Теперь о главном. Расскажи, как так получилось, что сын героя своей родины, сам патриот своей страны — пошел на сделку с совестью? Так же мне интересно, за сколько ты продал — родину, отца, мать, меня?

Петров ждал этого вопроса еще в кабинете, но генерал решил по — другому.

— Игорь Матвеевич, можете думать, что это предательство. Но в моем понимании это восстановление справедливости!

— Интересно! Что в твоем понимании справедливость?

Генерал слушал Александра.Он рассказывал о своем детстве, отце, матери. О своей обиде. Его отец исчез в Германии, когда Саше было пятнадцать лет, через два года погибла его мать. Все, что осталось Саше — это воспоминания о разных странах, в которых он жил со своими родителями и московская квартира. Сначала спепцобучение, затем служба заменили ему семью и друзей. Когда Игорь Матвеевич предложил перейти Петрову в ФСБ, Саша согласился. Потому, что уже тогда чувствовал, как его идеалы стали уменьшаться, а трещины неверия пронзили монолит принципов.

Возник человек, который предложил за информацию о месте нахождении изобретателя телеканала обратной связи, рассказать, почему погибли его родители. Еще Петров рассказал, как догадался, что Света и была вербовщиком. Именно после знакомства с ней у него возник план мести, но его внезапная смена работы — делала его бесполезным.

Петров замолчал. Генерал ходил по комнате, заложив руки за спину. Остановившись у окна — с тяжелой портьерой он обернулся и смотрел на Александра. Петров глаз не прятал.

— В этом моя вина, — вдруг сказал генерал, — дело в том, что я не знал, как тебе сказать. Тот случай, когда тебя взяли в заложники, действительно хотели повлиять на твоего отца... Точнее на меня.

Петров бешено прокручивал в голове варианты. Зачем ему нужна эта ложь? Чтобы заставить подчиненного выдать врагов? Чтобы сломать, надавив на инстинкты? Чтобы вызвать панику?

— Я понимаю твои чувства, но пойми и мои. Мы не могли тебе сказать тогда — у тебя был сильнейший шок. Но я решил уйти в тыл, а сказать правду так и не мог. Твои чувства к тем, кого ты считал своими родителями, потом смерть Александра, а потом и Надя... Пойми, я не мог тебе все рассказать. И еще, чтобы ты не думал — я уверен в тебе. Я уверен, что за желанием найти правду ты не видел те границы, которые перешагнул.

— Я не верю... — опустив голову, тихо сказал Александр.

— У нас много времени. Я расскажу официальную версию, как получилось, что ты в одиночку вел переговоры с врагами. Расскажу о твоих родителях, о себе. Помнишь, я сказал, что это наше с тобой последнее дело? Так вот я подал рапорт и хотел все рассказать раньше, но, честно признаюсь — не решался, а сейчас — это необходимо.