An Indefinite Amount of Forever (ЛП)

Это был экзамен — экзамен, который оценивался по совершенно неизвестным Драко критериям, ведь он не знал, что предпочитает читать сам Эдвард. С таким же успехом он может ответить честно — но перестраховаться, чтобы произвести впечатление, явно не помешает.

— Один из любимых — Виктор Гюго. И Дюма.

— Дюма? Думаю, читал его, когда был мальчишкой, — снисходительно отозвался Эдвард.

Молча сосчитав до трёх, Драко продолжил:

— На днях я дочитал шестой роман из цикла «Моя борьба» Карла Уве Кнаусгора.

— Я не смог продвинуться дальше первой книги, — Эдвард закатил глаза. — Лучшие её части были просто скучными, худшие — претенциозными. Довольно нарциссично думать, что кому-то будет интересно прочесть о твоей жизни три тысячи шестьсот страниц. Не понимаю, с чего вокруг такой переполох.

Драко промолчал. С чего такой переполох? Ну, автор всего лишь переосмыслил современную концепцию романа, так что некоторые могли бы сравнить его с Прустом, но как угодно.

Гермиона вручила Драко бокал с крепко пахнущим напитком — Драко будто ощутил дыхание дракона.

— Спасибо, милая, — поблагодарил он, игнорируя сжавшиеся в тонкую линию губы Эдварда от ласкового обращения Драко к Гермионе. Следом за ней он прошёл к дивану и сел рядом, сжимая в руке странный напиток, который, как Драко уже подозревал, ему не понравится, — но будь он проклят, если не выпьет.

— Итак, — сказал Эдвард, усаживаясь в кресло напротив пары. — Драко, — Драко сглотнул, расслышав интонацию, с которой тот произнёс его имя. Он и представить не мог, что в одно «Драко» можно вложить столько неприязни. Ему вдруг начало нравиться всё это куда меньше. — Как дела на работе? Чем ты занимаешься?

Ещё одна ловушка.

— Я владею и управляю семейной компанией, — этого ответа было бы достаточно, чтобы произвести впечатление на любого другого отца на планете. Но Эдвард Грейнджер не был нормальным человеком. Он был хищником в обличье милого дружелюбного дантиста, который, к тому же, был крупнее и внушительнее среднестатистического человека.

— Ну да, точно. Я забыл. Ты не работаешь, верно? Ты же… баснословно богат.

Это прозвучало как обвинение в тяжком преступлении.

«О, да. Мне так жаль, что я богат и могу позволить себе подарить твоей дочери целый мир и баловать её так, как она заслуживает. Как я, блять, вообще смею?»

— Драко работает, папочка.

— Правда? Расскажи мне поподробнее, Драко. Боюсь, я не совсем понимаю, чем ты занимаешься в своей маленькой компании.

Драко мысленно прокрутил в голове статистику матчей по квиддичу. Маленькой компании? Маленькой?

— Ладно, сэр. Это совсем не «маленькая» компания. Это крупнейший конгломерат в волшебной Европе.

— Так ты… что? По дешёвке скупаешь другие компании и ждёшь, пока их акции вырастут, чтобы продать? — спросил Эдвард.

— На самом деле всё немного сложнее, но…

— О, смотрите, мама пришла! — улыбнулась Гермиона, когда та вошла в комнату.

— Так, Эдвард, надеюсь, ты не докучаешь Драко праздными разговорами? — сказала Джин с лёгким предупреждением в голосе — это было очаровательно. Драко был благодарен, что, разговаривая с Эдвардом, она называла его по имени, а не легкомысленным «Дрейки».

Эдвард добродушно улыбнулся своей жене (притворно, по мнению Драко).

— О, Джин. Он знает, что я по-доброму, — он бросил на Драко неприятный взгляд, и тому показалось, что испытывал Эдвард абсолютно противоположные чувства.

Чтобы отвлечься, Драко сделал большой глоток напитка.

ГРЁБАНЫЙ-ХРЕНОВ-ПИЗДЕЦ! Что за чертовщина? На вкус это было даже хуже, чем на запах — этот напиток, наверное, легко мог бы снять слой лака с полированного дубового стола или, по крайней мере, хорошенько прочистить его кишки.

«О чёрт. Вечером меня точно вырвет», — подумал Драко. Но он должен держать лицо. Эдвард наблюдал за ним, выискивая малейшее проявление слабости, самовлюблённая старая задница. Глядя прямо ему в глаза, Драко задержал дыхание и сделал ещё один глоток дьявольского пойла.

«Держи лицо, Драко. Держи. Чёртово. Лицо».

— Как тебе мескаль, Драко? — спросил Эдвард, поблёскивая глазами.

— Отлично, спасибо, — ответил Драко, слегка хрипя и прощаясь со своими вкусовыми рецепторами.

Джин просияла:

— Надеюсь, ты любишь креветки. Я приготовила Camarones a la Diabla.

— Звучит замечательно, Джин.

Эдвард в замешательстве глянул на Драко:

— Ты знаешь, что это, Драко? — Джин и Гермиона дружно посмотрели на него. — Я просто спросил. Это довольно остро, — невинно пояснил он.

Драко сдержал ухмылку.

— Я люблю острое, — соврал он. Он только однажды пробовал такую еду — в прошлом году, во время ужасной ночи кино у Поттеров, где Гермиона убедила его попробовать курицу с перцем чили и у него едва не случился разрыв сердца.

— Что ж, ужин готов. Поэтому идёмте со мной в столовую, — пригласила Джин.

Драко отчаянно жалел, что не принял чуть большую дозу успокаивающего зелья. Ему уже удалось поставить себя в унизительное положение перед Эдвардом — а ведь он даже почти ничего не говорил и не делал. Драко готов был поклясться, что Эдвард каждый раз поворачивал ситуацию таким образом, чтобы он чувствовал себя как можно более некомфортно.