Амулет. Книга 2

Она огорчилась так искренне, что я даже удивился – так непохоже это было на реакцию большинства женщин. Мне стало неловко за свое бахвальство перед ней – бахвальство самого низкого пошиба. Ведь кичиться высокими заработками перед женщиной может только самоуверенный болван, у которого, кроме денег, за душой нет ничего иного, что могло бы ее заинтересовать. Как я мог быть таким идиотом? Ведь она далеко не глупая девушка, да и (теперь я знал это точно) совсем не меркантильная. Знал я и то, что во мне ее привлекают вовсе не деньги – ведь и в ту пору, когда я прозябал в нашей общей конторе и имел мизерное жалованье простого служащего, ее глаза светились таким же обожанием. Вот только я его не желал замечать…

Милочка ничего не спросила, не стала интересоваться размером моих заоблачных гонораров, лишь как-то сникла, становясь с каждой минутой все печальней.

«Что ты будешь делать! – расстроился я. – Неужели я начисто утратил все свои навыки общения с женщинами? Ведь раньше, помнится, у меня неплохо выходило… А сегодня – оплошность за оплошностью! Или дело не во мне, а в этой девушке? Она совсем не похожа на прежних моих подруг – то, что вызывало у них восторженные восклицания, ей не приносит никакой радости, а порой и откровенно огорчает. Что ж, попробуем исправить положение», – решив так и призвав на помощь все свое красноречие, я принялся развлекать Милочку курьезными историями, многие из которых выдумывал прямо на ходу, анекдотами, забавными байками…

Мне удалось разрядить обстановку, и через некоторое время мы оба заливисто смеялись, не обращая никакого внимания на торжественно-чинную обстановку, которая нас окружала – словно школьники, сбежавшие с уроков в ближайшую кафешку, чтобы насладиться парой порций мороженого в незабвенных вафельных стаканчиках. Время полетело стремительно и беззаботно, и я вдруг поймал себя на мысли, что давно не чувствовал себя так легко и свободно, как в этот вечер – пожалуй, со времен своей студенческой юности, благословенной поры, когда меня не тяготили ни заботы, ни комплексы, порожденные неудачным браком, ни уж, тем более, угрозы и необъяснимые гонки с преследованием.

Я и не заметил, как вечер подошел к концу – бокалы опустели, в вазочке с десертом сиротливо оставалась лежать лишь марципановая роза, недоеденная Милочкой, которая, смеясь и указывая на свою талию, наотрез отказалась от лишних калорий.

Мы вышли из ресторана и, не сговариваясь, направились в сторону Фонтанки – я всегда любил прогулки по ее тихой, уютной набережной. Вечер был теплым и располагающим, к тому же своего намерения, ради которого я пригласил Милочку на эту встречу, я еще так и не выполнил. Некоторое время мы шли молча, наслаждаясь тишиной и красотой полуночного города, пока, наконец, остановившись у грифонов Банковского мостика, я не решился:

– Знаешь, моя мама в субботу затевает небольшое семейное торжество. Ты не согласилась бы пойти к ней вместе со мной?

На мгновение в ее глазах появился уже знакомый мне испуг, а «транслятор», с некоторых пор засевший в моей голове, услужливо прочел ее мысли:

«К его маме? Господи, зачем?! Для чего ему это нужно? Ведь не собирается же он… Нет, нет, и думать об этом нельзя! Ведь я же вижу – он ничего ко мне не чувствует! Но зачем же тогда?..».

И снова мне стало совестно. Нет, ну что за наказание! Я вдруг понял, что не могу, не имею права лгать этой искренней, милой девушке, пугать своими неясными намерениями. Я решил выложить все начистоту.

– Понимаешь, мне очень неловко, но я должен тебе кое в чем признаться…

Она вскинула на меня свои огромные глаза, и я вновь прочел в них испуг. Нет, ну разве можно так всего бояться?

– Моя мама хочет, чтобы я женился, – стараясь не глядеть на нее, одним махом выпалил я.

«Женился? На ком? Не на мне же… Но тогда… При чем здесь я? Почему он мне это говорит?» – ее мысли застучали азбукой Морзе в такт ускорившемуся сердцебиению, мешая мне сосредоточиться и объяснить все толком.

– А я вовсе не собираюсь жениться, – только и смог выговорить я, с трудом пробравшись сквозь непрекращающийся треск ее тревожных предположений.

«Жаль», – подумала она, зато «телеграфист» в ее голове смолк, дав мне возможность продолжить.

– И вот, понимаешь, – я осторожно взял ее за руку, заглянул в глаза, – мне нужно как-то успокоить маму. Другими словами, я хочу привести к ней в гости хорошую девушку, представить, как свою невесту, – я почувствовал, как ее пальцы в моей руке задрожали, – и тогда, надеюсь, она перестанет вмешиваться в мою личную жизнь и навязывать мне своих знакомых девиц. Ты могла бы мне помочь? Ты согласишься на такую роль?

В ответ Мила осторожно высвободила свою руку из моей и задумалась, глядя на темную воду Фонтанки, в которой отражался сияющий золотыми крыльями грифон: «Сыграть невесту… Что ж… Может быть, стоит попробовать? Хотя бы сыграть, а потом… Игра у людей часто перерастает в реальность, тем более у таких, как Григорий», – тут она повернулась ко мне, слегка облокотившись на ажурную решетку моста:

– Ведь мы друзья, верно?

Я кивнул.