Аметистовое ожерелье

– Никому не верьте, будто я – на редкость опытный дамский угодник. Рядом с вами я становлюсь неумелым желторотым птенцом. – Он наклонил голову и прижался губами к ее пепельно-русой головке. – Пожалуйста… – В его тоне смешались мольба и лукавство. – Один поцелуй… один от вас…

Она повернулась к нему, презрительно сжав губы, но оскорбление тут же забылось, когда она заметила подозрительный блеск в зеленовато-карих глазах. Ее хмурое лицо просветлело, и она взглянула на него с мольбой и тревогой. Он наклонил голову и прижал губы к ее холодным, плотно сжатым губам. Ее губы сразу раскрылись, руки обвились вокруг его шеи, и она доверчиво прижалась к нему. Вдруг он легко поднял ее, и они замерли в долгом, словно прощальном, поцелуе.

– Спокойной ночи… – прошептал он, нехотя оторвавшись от нее. – Утро вечера мудренее, – торопливо проговорил он, осторожно поставил ее на пол и быстро вышел из комнаты.

Росс был прирожденным искателем приключений. Он хладнокровно преодолевал любые препятствия и был непревзойденным мастером своего дела. Вот и теперь… в это туманное сентябрьское утро… он был спокоен и предельно собран.

Люк видел, как дуэлянты дошли до отметки и стали сходиться. Лайнус Сэвидж со свирепым выражением лица вскинул руку, нажал курок… раздался выстрел.

Росс покачнулся, но устоял. Доктор, побледнев, рванулся вперед. Секунданты Кэдмора переглянулись и с негодованием покачали головами: граф выстрелил раньше положенного, не дождавшись команды. Люк прикусил губу, когда увидел на белоснежной рубашке брата темно-красное пятно. Кивком головы Росс велел доктору оставаться на месте и сосредоточил все свое внимание на графе Кэдморе, который стоял, дрожа всем телом, с еще дымившимся пистолетом в руке.

Медленно-медленно Росс переложил оружие из раненой правой руки в левую, поднял ее и, прицелившись Кэдмору в голову, нажал курок.

– Вам не холодно? Возьмите этот плед, вам станет теплее.

– Хью, мне тепло, – улыбнулась Элизабет, но плед все-таки взяла и закуталась в него – ее била нервная дрожь, на лбу выступил холодный пот. – Сколько времени, Хью?

– Половина шестого…

Элизабет кивнула и стала с затаенной тревогой вглядываться в промозглый, холодный туман. Она нащупала в кармане плаща тяжелые драгоценные камни, проверяя в сотый раз, не потеряла ли она их.

– Я вам так благодарна, Хью, что вы любезно согласились сопровождать меня.

– Не стоит благодарности. Вы же знаете, что я готов для вас на все. – Он посмотрел на Элизабет печальными карими глазами. – Почему вы мне сами не сказали? Почему я должен был узнать о вашей свадьбе от Софи, а не от вас? Боже мой! Стать невестой такого человека, как этот Трилоуни!

– Он… виконт… хороший человек… – вступилась она за Росса. – Я хотела вам сказать, Хью, но все было так запутано… Прошу вас, не требуйте от меня никаких объяснений… я сама еще толком не знаю…

Все, что произошло вчера вечером, потрясло ее. Ей нужен только он. И неважно, что он нравится многим женщинам.

– Если бы я был полностью уверен, что вы будете счастливы с виконтом, то сам бы молился дни и ночи напролет за ваш союз с ним, – вывел Элизабет из задумчивости голос Хью. – Но я столько слышал о его феноменальной распущенности… Конечно, вы можете закрыть глаза на его недостатки… – Он неожиданно замолчал и стал прислушиваться, вглядываясь в густой утренний туман. Элизабет услышала приближающийся стук колес.

Через минуту показался наемный экипаж. Прежде чем он остановился, из него выпрыгнул Натаниэль Лич и, засунув руки в карманы, с важным видом подошел к коляске Хью. Приглядевшись, Элизабет увидела в глубине экипажа два бледных лица: мать и сын тоже пристально всматривались в ее лицо.

– Ваше преподобие… миледи, – приподняв шляпу, приветствовал их Лич. Со стороны могло показаться, что он приехал не продавать Джейн и ее сына, а, как добропорядочный прихожанин, пришел на воскресную службу.

Хью едва кивнул Личу.

– Подведите миссис Силби и мальчика поближе, – приказал ему Хью.

Натаниэль Лич поманил пальцем сидящих в экипаже, а сам не спускал глаз с Элизабет.

– Миледи принесла обещанное? – спросил он.

Элизабет вынула ожерелье из кармана, но Личу не отдала, а держала его в кулаке. Лич нетерпеливо поманил своих спутников. Элизабет ждала, когда мать с сыном подойдут к коляске.

Наконец Лич поднял Джека и посадил рядом с Хью.

– Вот так. Будь хорошим мальчиком и слушайся эту леди… – сказал он, одновременно протягивая руку за ожерельем.

Подавив тяжелый вздох и превозмогая боль утраты дорогой сердцу вещи, хранившей память о покойной матери, Элизабет положила драгоценности в широкую ладонь Лича. Едва они коснулись его руки, как его пальцы мгновенно сжались в кулак. В следующую секунду ожерелье навсегда исчезло, очутившись в глубоком кармане Натаниэля. Элизабет пододвинулась ближе к Хью, освобождая место на скамье коляски и для Джейн.

– Ну, пока… счастливого, как говорится, пути, – неожиданно проговорил Лич, довольно улыбаясь во весь рот.

– А Джейн?! – воскликнула опешившая Элизабет, растерянно глядя на Хью. – Он же обещал освободить обоих…