Аметистовое ожерелье

– Откуда я знаю! Он подкупил судебного исполнителя, чтобы тот отпустил меня, оплатил все мои штрафы и долги моего мужа-многоженца, когда тот бросил меня. Я уже сбилась со счета. – Она помолчала, потом с тоской в голосе проговорила: – А я ведь и в самом деле поверила, что ты вернешься в Вэппинг. Я думала, ты поможешь мне…

Элизабет почувствовала себя виноватой. Ее безответственные обещания только осложнили и без того тяжелую жизнь несчастной Джейн. Она заглянула в ее полные слез черные глаза. Только благодаря Господу и родной бабушке она сама не оказалась в таком же отчаянном положении. Как быстро все забылось! Элизабет резко повернулась и пошла, ни разу не оглянувшись.

Глава тринадцатая

Когда Элизабет решительной походкой подошла к Натаниэлю Личу, он не поверил своим глазам. Она и сама удивлялась своему поступку: нужно было обладать незаурядной смелостью, чтобы на глазах у нарядной публики подойти к человеку из трущоб.

– Мистер Лич, вы узнаете меня? – выпалила она.

Он взглянул на нее своими небесно-голубыми глазами и проговорил хрипловатым голосом:

– А то как же! Вы – леди Элизабет, дочка маркиза. Джейн рассказывала занятные вещи о вас. Как вы могли вляпаться в такую скверную историю? Конечно, все мы делаем промашки и похуже. Но я никогда не лезу судить люд, богатый он или бедный.

Элизабет наградила его холодным, надменным взглядом.

– Да, я дочь маркиза, – подтвердила она ледяным тоном. – И я очень осложню вашу жизнь, если вы не выполните моего требования.

– Миледи, я сделаю все в аккурат, только скажите, что?

От этого зловещего мурлыканья у Элизабет по спине побежали мурашки. Но она не подала вида.

– Я требую, мистер Лич, чтобы вы немедленно передали Джейн и ее сына под мою защиту. Если откажетесь, пеняйте на себя!

– Слушай сюда… Джейн – вольная птица, как вы и я… Пусть отдает свой должок и катится на все четыре стороны… – ответил Лич, потирая квадратный подбородок.

– Сколько она вам должна?

– Много. Даже по вашим меркам очень много, миледи, – проговорил он с явным удовольствием. – Очень ненасытная бабенка эта ваша Джейн. Хлопот с ней не оберешься… а все потому, что из благородных… Очень толково, что вы пришли именно к Личу… вместе мы обстряпаем это дельце, – проговорил он и дернул ее за выбившуюся пепельно-русую прядь волос.

Элизабет машинально взмахнула рукой, и ослепительные искры всех цветов радуги вырвались из бриллианта, украшавшего ее кольцо. Это не ускользнуло от Лича, и он уже не мог отвести горящих глаз от драгоценного камня.

– Может, прямо щас сговоримся… – прохрипел он. – Тут потянет тыщи на четыре…

Элизабет предусмотрительно сжала левую руку в кулак.

– Нет. Но у меня есть еще одна очень дорогая вещь… ожерелье… – Ей легче было расстаться с фамильными драгоценностями, чем с кольцом, подаренным Россом.

Лич пришел в неописуемое возбуждение: он переминался с ноги на ногу, стараясь изловчиться и получше рассмотреть кольцо. Элизабет смело взглянула ему в лицо.

– Сегодня вечером я занята и не смогу снова встретиться с вами. Встретимся завтра, ранним утром, в церкви Пресвятой Богородицы. Приведите Джейн и Джека, и я отдам вам ожерелье.

Лич недоверчиво посмотрел на нее и задумался, однако Элизабет уже видела, что его непомерная алчность взяла верх. Она нарочно начала поправлять волосы, чтобы он хорошенько разглядел кольцо.

– И вы должны будете дать мне расписку, что все долги Джейн погашены.

– Ясное дело, – пробурчал он.

Софи, прячась в толпе покупателей, подкралась поближе к Элизабет и Личу и, затаив дыхание, прислушалась к их разговору.

– Запомните: пять часов утра. Я приду с его преподобием Клеменсом, так что не вздумайте меня обмануть. Если обманете – вам же будет хуже, – припугнула Элизабет и быстро ушла.

Элизабет продолжала знакомиться с семьей Трилоуни. Росс рассказал ей о брате Тристане и сестре Катерине, о Мелроузе – родовом корнуолльском поместье, расположенном на высоком скалистом берегу моря в Пендрейке; сказал, что их новый дом в Кенте – Стрэттон-холл – стоит на берегу и выходит окнами на юг, так что в доме будет много солнечного света. Элизабет было приятно слышать, что Росс называет эту усадьбу ее домом. Неожиданно для себя она тоже рассказала ему, что видела море, когда ездила с отцом в Брайтон и Лайм-Реджис.

Она рассказала Россу о безвременной кончине своей матери и призналась, что до сих пор скучает по отцу, который умер несколько лет назад. Пожаловалась, что ее сводный брат, Том, вероятно, успел забыть ее за время семилетней разлуки, так как после смерти отца она была вынуждена уехать из Торникрофта – их родового имения – в Лондон, к Эдвине – бабушке по материнской линии. Увлекшись, она так осмелела, что спросила Росса, правда ли, что он убил множество людей и, что однажды завтракал печенью пленного врага.

Он нисколько не смутился и ответил, что убивал только для того, чтобы выжить самому, а на завтрак ему вполне достаточно бычьих почек. С этого вечера в их взаимоотношениях началось существенное потепление.